This page in English
 

Центр по изучению проблем разоружения, энергетики и экологии при МФТИ

СОКРАЩЕНИЕ ЯДЕРНОГО ОРУЖИЯ. ПРОЦЕСС И ПРОБЛЕМЫ

Авторы | Содержание | Введение | Глава 1 | Глава 2 | Глава 3 | Глава 4 | Заключение | Отклики

Приглашаем посетить раздел Договор СНВ-2 и дальнейшие сокращения ядерного оружия - информационный сайт Центра: хроника событий, перечень публикаций (печатных и сетевых), тексты официальных документов, ресурсы сети Интернет (обновляется еженедельно)

Глава 4. Дальнейшее сокращение СЯС РФ и США

4.1. Хельсинкские договоренности и задачи, которые РФ должна решить следующим договором

На встрече Президентов России и США 21 марта 1997 г. в Хельсинки было принято совместное заявление о параметрах будущих сокращений ядерных вооружений, согласно которому стороны обязуются незамедлительно приступить к переговорам по соглашению СНВ-3 после вступления в силу Договора СНВ-2.

Новое соглашение должно будет включать следующие базовые элементы:33

Совместное заявление не лишено существенных недостатков. Тем не менее, сформулированные в нем руководящие указания не исключают возможности выработки пусть не полностью сбалансированного, но все же удовлетворяющего российским интересам Договора СНВ-3, если, в основном, удастся решить следующие задачи.

4.1.1. Укрепление мер доверия в процессе сокращения ЯО

Меры доверия, выработка которых желательна и возможна при ведении переговоров по СНВ-3, можно было бы условно разделить на две основные группы: Механизм контроля за СНВ и их ликвидацией, разработанный для обеспечения СНВ-1 и СНВ-2, вероятно будет использован и при осуществлении Договора СНВ-3. При этом, наряду с национальными техническими средствами контроля, большое значение будет сохраняться за инспекцией объектов на местах по принципу "в любое время, в любом месте." Целесообразно рассмотреть вопрос о возможности создания обеими сторонами инспекционных центров на территории друг друга.

Представляется закономерным, что по мере продвижения процесса разоружения и повышения значимости мер доверия, стороны будут стремиться упрощать и удешевлять систему контроля, возможно даже откажутся от наиболее дорогостоящих ее компонентов.

Россия и США должны будут избавиться от существенного недостатка прежних соглашений в области СНВ, заключающегося в отсутствии контроля за ликвидацией самих ядерных боезарядов. Подобный контроль может быть распространен на ряд этапов жизненного цикла ядерных боеголовок, включая их производство. Эффективный контроль за ядерными материалами, способствовал бы повышению взаимного доверия сторон. Значительную роль могут сыграть меры по предупреждению несанкционированных действий с ядерными боезарядами (установка электронных замков, многократно дублированных систем предохранения, блокирующих устройств, приводящих боезаряд в непригодное состояние при попытках несанкционированных действий с ним и другие меры).

Представляется также целесообразным предусмотреть такие меры, как:

Среди обсуждаемых мер доверия целесообразно предусмотреть постепенный переход к формированию принципиально новых взаимоотношений в стратегической области, основанных на предсказуемости, транспарентности (открытости), взаимной сдержанности. Стороны должны будут информировать друг друга об основных параметрах и характеристиках любых новых видов стратегических вооружений еще до начала испытаний. Предстоит охватить мерами доверия системы управления, контроля и связи. Открытость и предсказуемость должна также охватывать всю космическую деятельность России и США.

Существующая сегодня реальная практика выполнения инспекций, тем не менее, показывает, что в вопросах контроля Договора СНВ-1 существует ряд проблем.

Одной из таких проблем является отказ американской стороны ликвидировать все элементы МБР MX в соответствии с процедурами, регулирующими переоборудование и ликвидацию средств, подпадающих под действие Договора СНВ-1. США полагают, что ликвидации подлежит только первая ступень данной МБР, а две другие ступени могут быть сохранены. Естественно, что в представлении российских экспертов такой подход является прямым нарушением договора.

Серьезную обеспокоенность также вызывает тот факт, что на 93 бомбардировщиках Б-1Б, переориентированных для выполнения неядерных задач, не проведены ликвидация узлов крепления и демонтаж оборудования управления ядерным вооружением этих самолетов.

4.1.2. Необратимость сокращений

Российские и американские официальные представители неоднократно заявляли о желании добиться такого положения, когда возобновление гонки ядерных вооружений будет исключено. В этом смысле достижение договоренностей по уничтожению материальной основы, позволяющей осуществить наращивание числа стратегических вооружений, является ключевым для всего процесса сокращений СНВ. Естественно, решение этой многомерной задачи будет не простым и не может быть разовым. Нам представляется, что на данном этапе исключительное значение приобретает вопрос о ликвидации возвратного потенциала. Без решения этого вопроса совместное движение по пути дальнейшего сокращения СНВ будет невозможно.

Уничтожение ядерных боезарядов.

Уничтожение стратегических ядерных боеголовок многими экспертами рассматривается не только как радикальный практический шаг, связанный с необратимостью сокращений, но и как значимый символ ликвидации СНВ. Безусловно, уничтожение (ликвидация) боеголовок еще не означает достижения полной необратимости процесса сокращения СНВ. При наличии расщепляющихся материалов сборка новых боеголовок не представит трудностей как для России так, и для США. Однако, если в силу тех или иных причин, решение о производстве дополнительного количества боезарядов будет принято, то его реализация потребует значительного времени.

При обсуждении этого вопроса необходимо очень тщательно определить перечень подлежащих ликвидации боезарядов. Возможны ситуации, как с БРПЛ "Трайдент",34 когда уничтожение ядерных боеголовок не может обеспечить ликвидации возвратного потенциала.

Замена и уничтожение старых платформ для боеголовок

По настоянию американской стороны в Договор СНВ-2 включено положение о том, что уничтожение платформ разгружаемых МБР и БРПЛ и замена этих платформ на новые не требуются. В то же время, этим Договором не запрещена и ликвидация платформ. Поэтому в Договоре СНВ-3, в качестве одной из мер предотвращения быстрого наращивания количества боеголовок на МБР РС-18, Минитмен-3 и Трайдент-2, следовало бы предусмотреть положение о необходимости замены платформ МБР и БРПЛ, с которых осуществляется выгрузка части боеголовок.

Следует ожидать, что американская сторона вновь выступит против уничтожения платформ боеголовок под предлогом экономии средств на выполнении Договора. Контраргументы российской стороны могли бы быть, в частности, следующими:

В дополнение к изложенному, целесообразно отметить, что позиция США относительно сохранения платформ не столь уж непоколебима. Сторонники ликвидации платформ есть не только в промышленности, которая заинтересована в заказах, но и в Министерстве обороны США. Имеется информация о том, что МБР Минитмен-3 будет иметь платформу, позволяющую устанавливать только одну боеголовку. Известно также, что в 1996 г. головной разработчик БРПЛ Трайдент-2 - фирма Локхид-Мартин - изучала вопрос замены платформ для боеголовок ракет Трайдент-2 с целью размещения на них меньшего количества боезарядов.

Ограничения на количество пусковых установок БРПЛ

Еще одной эффективной мерой снижения возвратного потенциала было бы введение в СНВ-3 ограничений на количество пусковых установок БРПЛ. В частности, можно было бы ограничить разрешаемое количество развертываемых БРПЛ 200 единицами. Это позволило бы снизить возвратный потенциал БРПЛ Трайдент-2, что технически реализуется достаточно просто. Для американской стороны это предложение может показаться привлекательным, поскольку оно позволило бы сэкономить средства на закупку новых ракет Трайдент-2 для переоснащения еще 4 ПЛАРБ.

Нужно отметить, что и американская сторона рассматривала подобный вариант. Предложение об уменьшении вдвое количества ПУ было внесено 14 сентября 1993 г. сенатором Д. Бамперсом. Он также предложил провести по этому вопросу дополнительные переговоры с Россией с тем, чтобы внести в текст Договора СНВ-2 положение о сокращении количества ПУ на ПЛАРБ. Свое предложение Д. Бамперс основывал на результатах исследований различных вариантов сокращений боеголовок морских СНС, проведенных в 1993 г. контрольно-финансовым управлением Конгресса США, и мотивировал возможностью экономии средств за счет сокращения программ производства БРПЛ Трайдент-2 и боеголовок для них.

Возвратный потенциал ТБ

Принятая в Хельсинкском заявлении формулировка о "согласовании технических и организационных мер с тем, чтобы способствовать необратимости глубоких сокращений, включая предотвращение быстрого наращивания количества боезарядов," дает право российской стороне поставить вопрос о возвратном потенциале ТБ и настаивать на решении этой проблемы путем реализации следующего комплекса мер: Решить задачу ликвидации возвратного потенциала ТБ будет чрезвычайно сложно, поскольку американская сторона почти наверняка будет рассматривать такую попытку как посягательство на неотъемлемое право США иметь переориентированные ТБ, которое предусмотрено Договором СНВ-2. Однако, не исключено, что американская сторона не проявит жесткости при отстаивании этого своего права, понимая, что ТБ даже в неядерном оснащении остаются стратегическим средством. Оснащенные высокоточным неядерным оружием, ТБ способны поражать целый ряд стратегических целей различных типов.

Учитывая сложность проблемы возвратного потенциала ТБ, ее, возможно, следовало бы решать на политическом уровне, либо на основе заявления США в порядке доброй воли об однократном и необратимом переводе ТБ для выполнения только неядерных задач.

Возвратный потенциал МБР МХ

Суть проблемы состоит в том, что ракета МХ по Договору СНВ-1 относится к классу мобильных. Поэтому американская сторона считает, что для уничтожения МХ достаточно уничтожить только первую ступень, а все остальные ступени, блок автономного разведения боеголовок (платформа) и система управления уничтожению не подлежат. В то же время, на заводе, где раньше производилась первая ступень ракеты МХ, ведется производство коммерческой ракеты "Кастор-120." Эта ракета рассматривается российской стороной как аналог первой ступени МХ. По мнению российской стороны, практикуемый подход США к способу уничтожения ракеты МХ может вести к обходу Договора СНВ-2.

Возвратный потенциал МБР МХ целесообразно ликвидировать, прежде всего, добиваясь выполнения США положений Договора СНВ-1, относящихся к ликвидации МБР такого типа. Позиция России в этом вопросе юридически обоснованна и сильна, поэтому целесообразно и в дальнейшем проявлять волю к решению этого вопроса.

В дополнение к изложенному следует отметить, что проблема возвратного потенциала МБР МХ может не возникнуть в случае, если США решат перейти на двухкомпонентный состав стратегических наступательных сил. В этом случае, вероятно, будут ликвидированы все ШПУ Минитмен. Острота этой проблемы существенно уменьшится также в случае, если будущий Договор СНВ-3 будет предусматривать уничтожение боеголовок МБР МХ.

США могут принять решение сохранить МБР Минитмен-3 в моноблочном варианте и отказаться от МБР МХ. В этом случае нельзя исключать, что в ходе переговоров американская сторона попытается получить для себя право не ликвидировать боеголовки Мк-21 МБР МХ с целью установки по одной такой боеголовке на каждую МБР Минитмен-3 вместо боеголовок Мк-12А, которыми оснащены эти ракеты в настоящее время.

Принципы засчета боезарядов по Договору СНВ-3

Из Совместного заявления от 21 марта 1997 г. следует, что ограничения в Договоре СНВ-3 на стратегические наступательные вооружения сторон предусмотрено налагать по количеству ядерных боезарядов. Такой подход является принципиально новым в сравнении с Договорами СНВ-1 и СНВ-2, в которых общие уровни ограничений по суммарному количеству боезарядов заявлены без указания их типа. Только в отношении оснащения тяжелых бомбардировщиков в обоих договорах речь идет о ядерных боезарядах.

Вопрос о типе подлежащих засчету ядерных боезарядов не является новым. Он весьма детально обсуждался в ходе переговоров по Договору СНВ-1. В конечном счете было согласовано, что при подсчете суммарных уровней, а также боевого оснащения МБР и БРПЛ, необходимо оперировать термином "боезаряд," но не "ядерный боезаряд."

Проблемы, связанные с засчетом по Договору СНВ-3 только ядерных боезарядов, обусловлены следующими обстоятельствами:

Переход на засчет только ядерных боезарядов вполне согласуется с американской военно-технической политикой по развитию СНВ и отвечает интересам США.

Следует, однако, отметить, что ответ на вопрос о целесообразности включения в этот Договор положений, запрещающих смешанную боевую комплектацию, не очевиден. В случае развертывания в США стратегической ПРО возникнет необходимость оснащения российских МБР и БРПЛ средствами ее преодоления. Некоторые типы таких средств могут выглядеть как боеголовки и размещаться на платформах совместно с ядерными боезарядами. Следует также иметь в виду, что, несмотря на успехи в области создания систем самонаведения, США будет весьма проблематично иметь смешанную боевую комплектацию на баллистических ракетах, поскольку МБР Минитмен-3 и Трайдент-2 после снятия с них части ядерных боеголовок все равно будут обладать очень небольшими резервами по забрасываемому весу под неядерные боеголовки.

Совсем иначе выглядит вопрос о неядерном оснащении американских ТБ. Представляется весьма вероятным, что в дополнение к ТБ Б-1Б неядерное оснащение будут иметь также и ТБ Б-2, предназначенные для "охоты" за российскими мобильными МБР. В этом случае США смогут иметь 93 ТБ Б-1Б и 20 ТБ Б-2, всего 113 тяжелых бомбардировщиков, оснащенных по крайней мере 1808 самонаводящимися высокоточными неядерными ракетами "воздух-поверхность". При этом для США отпадет вопрос получения права на увеличение сверх 100 единиц квоты ТБ, переориентированных на выполнение неядерных задач. В условиях параллельного действия трех Договоров (СНВ-1, СНВ-2 и СНВ-3) США, конечно, навяжут то понимание, что засчет боезарядов должен вестись по новому правилу, то есть путем подсчета только ядерных боезарядов.

Проблема засчета ядерных боезарядов нуждается в тщательном изучении. Но уже сейчас можно заключить, что оснащение средств СНВ неядерными боезарядами не будет нарушением Договора, однако, по своей сути будет являться обходом Договора. Переход на засчет только ядерных боезарядов - это уход от эффективного контроля за средствами СНВ, история и будущее которых связаны с уменьшением мощности стратегических боезарядов по мере повышения точности попадания в цель.

4.1.3. Ликвидация ядерных крылатых ракет морского базирования

Вывод по настоянию США за рамки ограничений СНВ крылатых ракет морского базирования является одним из существенных недостатков предыдущих соглашений в области контроля над вооружениями и разоружению. На сегодняшний день имеются лишь политические заявления сторон в отношении лимита КРМБ, которые были сделаны в связи с Договором СНВ-1. Однако, количество ядерных КРМБ не учитывается в суммарных уровнях носителей и боезарядов СНВ.

Применительно к США речь идет о ядерных КРМБ Томагавк, в связи с которыми необходимо отметить следующее:

Разные типы КР Томагавк практически неразличимы внешне и в определенной мере взаимопревращаемы, что может рассматриваться как потенциальная возможность обхода Договора о СНВ. В Хельсинкском Совместном заявлении отмечено, что "в контексте переговоров по СНВ-3 эксперты рассмотрят в качестве отдельных вопросов возможные меры, касающиеся ядерных крылатых ракет морского базирования большой дальности..." Однако, существуют реальные опасения, что собственно в Договор СНВ-3 положения о ядерных КРМБ не войдут, а в отношении возможных мер стороны не имеют никаких обязательств и все, о чем удастся договориться, будет результатом доброй воли сторон, прежде всего США.

Исходя из положения дел с КР Томагавк, представляется необходимым, чтобы российская сторона добивалась ликвидации всех ядерных КРМБ и боезарядов. Учитывая, что американская сторона вряд ли будет уступчивой в этом вопросе, необходимо добиться, по меньшей мере, полной ликвидации ядерных зарядов, которыми могут быть оснащены КРМБ, включая и ядерные заряды W 84 от ликвидированных по Договору РСМД КР Томагавк наземного базирования.

4.1.4. Понижение уровня готовности СЯС

На Хельсинкской встрече Президенты США и России достигли важной договоренности о продлении Договора СНВ-2 до 31 декабря 2007 г., что в значительной степени облегчит его выполнение для российской стороны. Тем не менее, предполагается осуществить деактивацию "всех стратегических носителей ядерного оружия, которые будут ликвидированы по Договору СНВ­2, к 31 декабря 2003 г. путем отстыковки ядерных боеголовок или принятия других совместно согласованных шагов."

Важно подчеркнуть, что деактивация подразумевает не окончательную ликвидацию стратегических носителей, а принятие таких мер, которые бы значительно увеличили время, необходимое для подготовки этих носителей к пуску, то есть снизили уровень оперативной боевой готовности СЯС. Это позволило бы, с одной стороны, в случае эскалации напряженности между США и Россией, принимать решение на основе более исчерпывающей информации о намерениях противника, а с другой - снизить риск случайного запуска, что является предметом растущей обеспокоенности на Западе.35 В этой связи деактивация могла бы стать не только мероприятием, снижающим экономические затраты по ликвидации носителей, но также и важным элементом создаваемого режима транспарентности.36

Необходимо, тем не менее, подчеркнуть и негативные стороны деактивации носителей, которые могут в перспективе не только стать источником недоверия между Россией и США, но и блокировать ратификацию Договоров о сокращении наступательных вооружений в России.37 Можно привести несколько таких доводов.

Во-первых, деактивация носителей кардинальным образом меняет контрсиловые возможности тяжелых бомбардировщиков, ядерных крылатых ракет морского базирования и обычного высокоточного оружия, которые становятся потенциальным средством превентивного удара. В этом отношении Россия находится в худшем положении по сравнению с США.

Во-вторых, несмотря на то, что и США, и Россия примут параллельные и адекватные меры по деактивации ракетных комплексов, на практике Россия может также оказаться в худшем положении, поскольку поддержание возможности быстрого восстановления оперативной боеготовности таких комплексов потребует существенных финансовых затрат. Россия, в силу объективных причин, окажется также более уязвимой по отношению к превентивным мерам противника (диверсии, саботаж), препятствующим быстрому восстановлению готовности деактивированных комплексов. В условиях, когда будет существовать фактическое неравенство в возможностях восстановления боеготовности, роль ядерного оружия может даже повышаться, поскольку в конфликтных ситуациях более сильная сторона приобретает способность оказывать силовое давление, избегая риска ядерного удара другой стороны.

В-третьих, существуют определенные технические проблемы. Например, рассматривая вопрос о деактивации путем снятия боеголовок с ракет, нужно иметь в виду, что эта операция является сложной в техническом отношении и дорогостоящей, особенно для многозарядных ракет. На места снятых боеголовок необходимо установить их электронные имитаторы, которые представляют собой довольно сложные и дорогостоящие устройства. Снятые боеголовки необходимо содержать в специальных хранилищах, оборудованных автоматизированными системами охраны и обороны, пожаротушения, системами поддержания установленного температурно-влажностного режима и т.п. Стоимость такого хранилища составит десятки миллионов долларов, а их необходимо будет построить в каждой из имеющихся 19 ракетных дивизий и 5 базах РПКСН. Таких средств у России в ближайшем будущем не будет. Необходимо также отметить, что подобные хранилища будут заманчивой целью для нанесения обезоруживающего удара.

Таким образом, рассмотрение вопроса деактивации СНВ не должно ограничиваться только взаимными параллельными мерами по снижению оперативной боеготовности стратегических ракетных комплексов. В перспективе, необходмость продолжения процесса разоружения потребует увязать решение этого вопроса с устранением других источников потенциальных угроз и недоверия двух сторон. По этой причине представляется важным уже сейчас обозначить эту проблему и перейти к шагам по ее практическому решению.

4.1.5. О подготовке к переговорному процессу по Договору СНВ-3

С точки зрения российской стороны представляется, что Договор СНВ-3 должен быть предназначен для повышения уровня безопасности и стабильности посредством достижения следующих двух основных целей: Дальнейшее сокращение СНВ отвечает интересам и России, и США, хотя акценты в этих интересах разные. США заинтересованы не просто в снижении уровней СНВ, но в таких скорейших и необратимых сокращениях российских СНВ, которые позволили бы США с уверенностью двигаться в направлении развертывания стратегической ПРО. Что касается России, то дальнейшее понижение предельных уровней СНВ будет в большей мере соответствовать ее экономическим возможностям, чем уровни, предусмотренные Договором СНВ­2. Существование противоположных тенденций - с одной стороны, к развертыванию американской ПРО и, с другой стороны, сокращение российских СНВ - неизбежно ведет к нарушению в будущем стратегической стабильности. Однако, объективное положение дел таково, что эти тенденции вряд ли могут быт остановлены, особенно после подписания 21 марта 1997 г. Совместного заявления президентов Российской Федерации и Соединенных Штатов Америки в отношении Договора по противоракетной обороне.

Ликвидация недостатков Договора СНВ-2 - это чисто российское намерение, которое, несомненно, не разделяется американской стороной по большинству положений. Поэтому отношение России и США к взаимосвязи между договорами СНВ-2 и СНВ-3 разное. Россия хотела бы ратифицировать Договор СНВ-2 (а еще лучше, если бы была такая возможность, то вообще не ратифицировать его) лишь после обретения уверенности, что в ходе сокращений СНВ не проявятся недостатки, свойственные Договору СНВ-2. Однако американская сторона настояла на том, чтобы сначала Договор СНВ-2 вступил в силу, а затем стороны начали бы разработку Договора СНВ-3.

Исходя из объема и сложности задач, которые российской стороне следовало бы решить до начала переговоров по выработке Договора СНВ-3, можно заключить, что при разумной организации работ на подготовку к переговорам потребуется до года. Это подтверждается и опытом выработки предшествующих договоров об ограничении и сокращении СНВ. Однако, в Совместном заявлении от 21 марта 1997 г. записано, что "после вступления в силу Договора СНВ-2 Россия и США незамедлительно приступят к переговорам по соглашению СНВ-3...", то есть начало переговоров поставлено тем самым в зависимость от события, которое, вообще говоря, не связано с готовностью или неготовностью российской стороны к началу переговоров.

К сожалению, даже если Договор СНВ-2 вступит в силу после того, как российская сторона будет готова к переговорам, она уже в ходе переговоров снова, по-видимому, попадет в зависимость от Договора СНВ-2, точнее от доброй воли американской стороны пойти на включение в Договор СНВ-3 таких положений, которые позволили бы ликвидировать нежелательные последствия недостатков Договора СНВ-2. При этом у американской стороны не будет особой необходимости прямо отвергать предложения российской стороны. Вполне достаточно обстоятельно и долго обсуждать российские предложения, чтобы против них работало время, в течение которого шла бы реализация Договора СНВ-2 со всеми свойственными ему недостатками, выгодными США. Что касается сокращений российских СНВ до уровня, который намечено установить в Договоре СНВ-3, то этот вопрос вряд ли вызывает большую озабоченность у США, поскольку они понимают, что до этого уровня российские СНВ, вероятно, снизятся к 2008 г. и в ходе выполнения только Договора СНВ-2.

Таким образом, дав согласие на Договор СНВ-3 и выработку в его рамках мер, способствующих необратимости глубоких сокращений, США, во-первых, достигают своей главной цели - вступления в силу Договора СНВ-2, и, во-вторых, не подвергают свои интересы особому риску, так как получают возможность достаточно эффективно воздействовать на выработку нужного им текста Договора СНВ-3.

Ситуация складывается таким образом, что возникают определенные опасения за результаты выработки Договора СНВ-3. На это существуют внешние и внутренние причины. Уже совершен ряд ошибок, подобных тем, которые были допущены при выработке Договора СНВ-2, и эта тенденция сохраняется. Поэтому важнейшие задачи состоят в том, чтобы проанализировать опыт прошлого и подготовиться по существу вопросов, подлежащих обсуждению, а также наметить тактику ведения переговоров еще до того, как начнут возникать новые проблемы в ходе выработки Договора СНВ-3.

4.2. Возможная структура и количественный состав СЯС РФ и США в рамках СНВ-3. Сроки реализации

В Совместном заявлении о параметрах будущих сокращений ядерных вооружений, подписанном в Хельсинки президентами России и США, стороны, по существу, вернулись к предложениям России пятилетней давности.38 В связи с этим следует отметить, что американская сторона, скорее всего пошла бы и на ограничение в 2000 боезарядов, но согласилась с предложением российской стороны по уровню 2000-2500 боезарядов, которое, по-видимому, было для нее несколько неожиданным.

С юридической точки зрения включение в Договор СНВ-3 предельного уровня сокращений в виде вилки 2000-2500 боезарядов не имеет смысла, поскольку ограничением служит только верхнее значение, ниже которого каждая из сторон может выбирать любое значение по своему усмотрению, в том числе и 2000. Однако, с точки зрения возможных вариантов состава СНВ США и величины возвратного потенциала существует принципиальная разница в том, какой выбрать уровень - 2000 или 2500 боезарядов.

С учетом изложенного представляется необходимым отметить следующее:

В Хельсинки было достигнуто взаимопонимание о том, что Россия и США выйдут на уровень в 2000-2500 стратегических ядерных боезарядов к 31 декабря 2007 г. в рамках Договора СНВ-3. На наш взгляд, интересам России соответствует заключение договора, предусматривающего достижение к этому сроку уровня в 1500 боезарядов.

Важно подчеркнуть, что весьма нежелательно, да и неграмотно, указывать уровень в виде диапазона, как это было сделано в тексте Договора СНВ-2 и в Хельсинкском совместном заявлении президентов.

При определении примерного состава стратегических ядерных сил России в соответствии с СНВ-3 необходимо учитывать следующие факторы:

При этом следует учитывать возможное влияние дестабилизирующих факторов, включающих При выработке программы дальнейшего развития российских СЯС представляется важным акцентировать внимание на обеспечении неуязвимости СЯС и сохранении ключевых элементов стратегической ядерной триады, сопутствующей военной, научной и производственной инфраструктуры.

Если в рамках СНВ-3 будет достигнута договоренность о взаимном сокращении СЯС до уровня 1500 единиц к 2008 г., то Россия могла бы развернуть на МБР наземного базирования - 500, на БРПЛ - 750, на ТБ - 250 боезарядов.

Для наземной компоненты СЯС целесообразно сохранить количество мобильных МБР на существующем уровне и сделать основной акцент на модернизации существующих комплексов и замене выработавших сроки. Оптимальное количество развернутых стационарных комплексов наземного базирования определяется тем, что в рамках Договора СНВ-2 России разрешается разгрузить 105 ракет РС-18 (SS-19) и переоборудовать 90 шахт ракет РС-20 (SS-18). При этом России не следует спешить с развертыванием шахтного варианта ракеты "Тополь-М", поскольку не исключено, что в рамках Договора СНВ-3 удастся ограничить количество ПУ БРПЛ взамен на ограничения по развертыванию стационарных ракет наземного базирования.

К 2007 г. вероятно удастся сохранить в эксплуатации около десятка РПКСН типов "Дельфин" и "Тайфун", сроки службы которых достигнут к этому времени 17-23 лет. Целесообразно сделать акценты на продлении сроков эксплуатации существующих ракетоносцев вместо того, чтобы заменять их новыми при условии, что американская сторона воздержится от строительства большой серии многоцелевых ПЛА следующего поколения и ограничит количество развернутых ПЛА. Кроме этого, на ракетах РСМ­52 целесообразно понизить количество боеголовок с 10 до 6, а количество шахт на РПКСН типа "Тайфун" - с 20 до 10 при условии, что будут достигнута договоренность об ограничении количества ПУ БРПЛ.

В составе авиационных стратегических ядерных сил представляется оптимальным сохранить самолеты Ту-160 и часть самолетов Ту-95МС-16 путем их модернизации, а остальные - переоборудовать в неядерные или ликвидировать по мере выработки эксплуатационного ресурса.

Если в Договоре СНВ-3 не предусмотреть дополнительных ограничений, кроме общего количества засчитываемых боезарядов в 1500 единиц, то США, вероятнее всего, постараются сохранить существующие программы развития своих СНВ и создать максимально возможный возвратный потенциал. Различные варианты развития СНВ США показывают (см. Таблицы 4.1-4.4), что в рамках СНВ-3 возвратный потенциал США может быть сохранен в пределах 3300-4100 боезарядов, даже если не учитывать возможности сохранения ракет МХ, бомбардировщиков Б-52 и ядерных КРМБ. При этом только возвратный потенциал бомбардировщиков Б-1Б может составить более 2000 боезарядов.

Таблица 4.1. Возможный состав СНВ США к 2007 г. (вариант 1)
Виды СНВ
Засчитываемое к-во по СНВ-3
С учетом возвратного потенциала
Минитмен-3
220
660
Трайдент-2 (на 10 ПЛАРБ)
10 х 24 х 4 = 960
1920
Б-2Б-1Б
20 х 16 = 3200
32093 х 24 = 2232
Всего
1500
5132
Таблица 4.2. Возможный состав СНВ США к 2007 г. (вариант 2)
Виды СНВ Засчитываемое к-во по СНВ-3 С учетом возвратного потенциала
Минитмен-3
348
1044
Трайдент-2 (на 12 ПЛАРБ)
12 х 24 х 4 = 1152
2304
Б-2Б-1Б
00
20 х 16 = 32080 х 24 = 1920
Всего
1500
5588
Таблица 4.3. Возможный состав СНВ США к 2007 г. (вариант 3)
Виды СНВ Засчитываемое к-во по СНВ-3 С учетом возвратного потенциала
Минитмен-3
156
468
Трайдент-2 (на 14 ПЛАРБ)
14 х 24 х 4 = 1344
2688
Б-2Б-1Б
00
20 х 16 = 32080 х 24 = 1920
Всего
1500
5396
Таблица 4.4. Возможный состав СНВ США к 2007 г. (вариант 4)
Виды СНВ
Засчитываемое к-во по СНВ-3
С учетом возвратного потенциала
Минитмен-3
0
0
Трайдент-2 (на 12 ПЛАРБ)
12 х 24 х 4 = 1152
2304
Б-2Б-1Б
20 х 16 = 3200
32093 х 24 = 2232
Всего
1472
4856
По этой причине целесообразно настаивать на введении следующих дополнительных ограничений.

Если будут действовать такие ограничения, то США придется уменьшить либо количество ПЛАРБ, либо количество разгружаемых боезарядов с БРПЛ (возвратный потенциал). Хотя при этом теоретически США смогут разместить все 1500 боезарядов на подводных лодках, но тогда они должны будут ликвидировать наземную компоненту и бомбардировщики Б-2, а возвратный потенциал БРПЛ будет сведен к минимуму.

В условиях действия приведенных ограничений наиболее вероятно, что США реализуют вариант, представленный в Таблице 4.5. При этом предполагается, что США сохранят одну или две базы наземных ракет, ликвидировав 300 шахт. Сроки эксплуатации 8 наиболее новых ПЛАРБ "Огайо" к этому времени достигнут 11-18 лет.

Таблица 4.5. Возможный состав СНВ США к 2007 г. (вариант 5)
Виды СНВ
Засчитываемое к-во по СНВ-3
С учетом возвратного потенциала
Минитмен-3
200
600
Трайдент-2 (на 8 ПЛАРБ)
8 х 24 х 5 = 960
1536
Б-2Б-1Б
20 х 16 = 3200
32093 х 24 = 2232
Всего
1480
4688
Возможно, что в США будет принято решение ликвидировать наземную компоненту целиком и будет возобновлено производство бомбардировщиков, или начато строительство новых ПЛАРБ. Необходимо, однако, отметить, что во втором случае ограничение на количество ПУ ПЛАРБ потребует ликвидации части пусковых установок на оставшихся 8 ПЛАРБ "Огайо."

4.3. Сокращение СНВ и вопросы контроля

4.3.1. Ликвидация ядерных боеголовок и вопросы контроля

Наряду с сокращением и уничтожением средств доставки, Россия и США проводят ликвидацию ядерных боеголовок. Так, на конец 1995 г. в России было ликвидировано 3500 ядерных боеголовок, вывезенных с Украины,39 1500 из которых были стратегическими. Дополнительно были уничтожены половина ядерных боезарядов, предназначенных для тактической авиации и противоракетной обороны и треть тактических боеголовок ВМФ. По оценкам, в России на конец 1995 г. в совокупности было уничтожено около 10 тысяч боеголовок.40 США также уничтожили свыше 8500 ядерных боеголовок.41

Как уже отмечалось, процесс уничтожения боеголовок осуществляется без взаимного контроля. Разработанный в договорах РСМД, СНВ-1 и СНВ-2 контрольный механизм сокращения и ликвидации определенных систем ядерного оружия, наряду с использованием национальных технических средств, применим только по отношению к средствам доставки.

Почему же, несмотря на то что обе страны приступили к ликвидации ядерных боеголовок, а контролировать этот процесс с помощью национальных технических средств невозможно, соответствующих процедур контроля, тем не менее, принято не было? По-видимому, это может объясняться несколькими причинами.

Во-первых, контроль за ликвидацией боеголовок требует значительно больших усилий, нежели процесс уничтожения носителей. Ядерная боеголовка не может быть уничтожена методом подрыва, разрезана, или еще каким-либо методом разделена на части. Процесс ликвидация ядерной боеголовки включает несколько стадий: разборку неядерных компонент, удаление и разборку первичного ядерного боезаряда, удаление и разборку термоядерного узла. Затем производится демонтаж первичного заряда, который начинается с удаления системы поддержания микроклимата, разборки и удаления элементов системы детонации ядерного заряда и разборки узлов корпуса крепления шарового заряда. Детали шарового заряда, изготовленные из расщепляющихся материалов, снимаются и помещаются в специальные контейнеры. Затем производится разборка термоядерного узла, и все детали из ядерных материалов также помещаются в контейнеры. В настоящее время делящиеся материалы в виде деталей боезарядов хранятся в специальных хранилищах, расположенных на территории предприятий, которые осуществляют разборку боезарядов.

Естественно, что контроль за ликвидацией ядерных боеголовок методом прямого наблюдения ведет к раскрытию весьма секретной информации об их конструкции. Такую информацию составляют общий вес боеголовки, вес содержащихся в ней расщепляющихся материалов, конфигурация, размер и вес деталей из расщепляющихся материалов. Поэтому среди экспертов, специализирующихся в области контроля за сокращением ядерного оружия, существует четкое понимание того, что сегодня использовать прямое наблюдение за демонтажом боеголовки в качестве средства контроля ее уничтожения нереально.42

Дополнительным существенным обстоятельством, затрудняющим осуществление контроля за ликвидацией боеголовок является и то, что, как правило, демонтаж ядерных боеголовок ведется на тех же предприятиях, где производилась их сборка. Поддержание остающегося в строю ядерного оружия требует периодической замены отслуживших свой срок боеголовок и, следовательно, их производства. Таким образом, через ворота предприятия могут проходить боеголовки одного и того же типа, только в разных направлениях. Одни из них будут предназначены для ликвидации, а другие будут направляться в воинские части.

Наконец, снимаемые с уничтожаемых носителей ядерные боеголовки могут быть использованы в других оружейных системах.43

В совокупности все эти обстоятельства значительно усложняют контроль за ликвидацией сокращаемых боеголовок, что требует разработки иных методов контроля.

В совместном заявлении глав государств по итогам встречи в Москве 10 мая 1995 г. было заявлено, что Российская Федерация и США проведут переговоры по достижению соглашения, задачей которого будет повышение уровня транспарентности и необратимости сокращений ядерного оружия. Этим заявлением декларировалось, что основными элементами предполагаемого соглашения будут:

Однако, несмотря на это заявление, прогресс в данном направлении пока не достигнут.

4.3.2. СНВ-3 и контроль ликвидации ядерных боеголовок

В совместном заявлении по итогам хельсинкской встречи в марте 1997 г. было заявлено, что в число базовых элементов нового соглашения по сокращению ядерного оружия будут входить "меры, касающиеся транспарентности имеющихся в наличии стратегических боеголовок и уничтожения стратегических ядерных боеголовок." С учетом предыдущего опыта взаимодействия сторон по данной проблеме, представляется целесообразным следующий подход к ее решению.

Очевидно, что система мер контроля за уничтожением ядерных боеголовок должна быть построена иначе, чем система контроля за уничтожением носителей. По изложенным выше причинам, непосредственная верификация инспекторами одной стороны ликвидации боеголовок другой стороны исключается. Следовательно, процедура контроля должна быть организована таким образом, чтобы гарантировать надежную сохранность всей существенной конструкторской информации той стороне, которая является собственником боеголовки. Одновременно такая процедура должна предоставлять другой стороне достаточно надежные гарантии в том, что боеголовки действительно уничтожаются.

Необходимо сразу подчеркнуть, что при данных ограничениях построить такую систему контроля за ликвидацией боеголовок, которая бы со 100% гарантией подтверждала выполнение договорных обязательств, невозможно.

На данном этапе, когда каждая из сторон обладает несколькими тысячами боеголовок, вряд ли имеет смысл добиваться создания всеобъемлющей системы контроля. Это может стать задачей для следующих этапов, когда ядерные арсеналы будут насчитывать несколько сот боезарядов, и когда будет накоплен опыт контроля за их уничтожением. Представляется, что строить систему контроля за ликвидацией ядерных боеголовок следует постепенно, "шаг за шагом."

По-видимому, начальный этап внедрения контроля за ликвидацией боеголовок России и США должен включать следующие мероприятия.

Все эти вопросы неоднократно обсуждались на различных российско-американских переговорах, и по некоторым из них достигнуто согласие на рабочем уровне. По существу, российской стороне требуется сделать только ответный шаг и предоставить информацию о накопленных запасах расщепляющихся материалов. Представляется, что данная информация не имеет стратегической значимости, и министр В.Н. Михайлов уже несколько раз приводил примерные данные о запасах высокообогащенного урана в России.45 США объявили о своих запасах оружейного плутония, и собираются это сделать также в отношении высокообогащенного урана.

В последующем, если будет достигнут прогресс в выполнении соглашения СНВ-3, контрольный механизм мог бы быть дополнен следующими мерами.

Внедрение в практику перечисленных мер позволит сторонам получить тот опыт сотрудничества, который может быть в дальнейшем использован для создания более полной системы контроля на последующих этапах сокращения ядерного оружия. Одновременно международному сообществу будут предоставлены убедительные доказательства неуклонного продвижения России и США по пути к полному уничтожению ядерного оружия.

4.4. Факторы, влияющие на судьбу переговоров по СНВ-3

4.4.1. Роль Договора по ПРО в процессе дальнейшего разоружения

Согласно заключенному в 1972 г. Договору по ПРО и Протоколу к этому Договору от 3 июля 1974 г. каждая из сторон обязуется не развертывать систему стратегической противоракетной обороны территории страны или ограниченного района. Важным положением Договора является запрет на создание базы для развертывания противоракетной обороны страны или ограниченного района. В качестве исключения каждая из сторон имеет право на развертывание одной системы ПРО, предназначенной для защиты столицы или позиционного района баллистических ракет наземного базирования. Основным ограничением, накладываемым Договором по ПРО на разрешенную систему противоракетной обороны, является ограничение числа противоракет. В состав системы могут входить не более 100 перехватчиков и их пусковых установок.

Ограничения, накладываемые этим Договором, играют очень важную роль в определении количественного состава и структуры стратегических наступательных вооружений. Даже в случае невысокой эффективности системы противоракетной обороны ее наличие или отсутствие должно приниматься во внимание при определении состава наступательных сил, необходимых для нанесения заданного ущерба. При этом наличие противоракетной обороны наиболее существенно сказывается на определении возможностей стратегических сил в ответном ударе, так как создание даже ограниченной системы ПРО способно привести к неадекватному завышению наступательного потенциала, необходимого для гарантированного нанесения заданного ущерба. Именно этот фактор повышает роль Договора на этапе реального сокращения СНВ, проводимого Россией и США.

Основным вопросом, от ответа на который зависит отношение к будущему этого договора, равно как и дальнейшая судьба процесса ядерного разоружения, является вопрос о содержании отношений между Россией и США. Россия унаследовала от Советского Союза огромный арсенал стратегических ядерных вооружений и вместе с ним структуру взаимоотношений, в основе которых лежит ядерное сдерживание. В то же время, несмотря на наличие существенных различий в подходах России и США к решению различных международных проблем, а также неизбежное в некоторых случаях несовпадение национальных интересов обеих стран, развитие отношений на основе ядерного сдерживания вряд ли может быть признано оправданным.

Исходя из сегодняшнего состояния отношений между Россией и США, можно заключить, что попытки отказа от Договора по ПРО или существенного изменения положений режима ограничения противоракетной обороны, предпринятые в расчете на то, что они приведут к качественному улучшению российско-американских отношений, в действительности приведут к обратному результату. В нынешней ситуации ослабление Договора по ПРО будет реально способствовать усилению элементов недоверия и конфронтации в отношениях между двумя странами и в результате может замедлить осуществление глубоких сокращений ядерного оружия.

Этот вывод основывается в первую очередь на том, что изменения, произошедшие после окончания холодной войны, привели к радикальному изменению механизма, обеспечивавшего действенность режима ограничения противоракетной обороны на протяжении двадцати пяти лет. Начавшийся процесс сокращения стратегических наступательных вооружений заметно ограничивает возможности стран по принятию необходимых ответных мер. Осложняющим ситуацию обстоятельством является также и сложное экономическое положение России, которое ставит под вопрос ее возможности по нейтрализации противоракетной обороны в случае возникновения подобной необходимости.

Другим существенным обстоятельством, обеспечивавшим сохранение режима ограничения противоракетных систем, являлось наличие у сторон достаточного запаса времени для нейтрализации развертывания стратегической системы ПРО. Ситуация в этой области также радикально изменилась, прежде всего в результате предпринимаемых США усилий по созданию систем противоракетной обороны театра военных действий. Несмотря на то, что сами эти системы вряд ли будут использованы для создания стратегической ПРО, некоторые их элементы могут послужить базой для создания противоракетной обороны территории страны. Более того, в США не исключают возможности развертывания стратегической системы ПРО, ориентированной на отражение ограниченного удара стратегических баллистических ракет. В итоге, развертывание систем ПРО театра военных действий, а также широкомасштабные работы над созданием так называемой "тонкой" национальной противоракетной обороны неизбежно приведут к заметному сокращению срока, необходимого для развертывания полномасштабной стратегической обороны территории США. В условиях сокращения вооружений и ограниченных ресурсов, которые могут быть направлены на развертывание производства стратегических вооружений, принятие ответных мер потребует у России значительно большего времени.

Рассмотрение этих обстоятельств показывает, что сохранение заложенных в Договоре по ПРО ограничений позволит России развивать двусторонние отношения с США, не делая поправки на возможность создания там системы стратегической обороны страны. Это, в свою очередь, сделает возможным продолжение процесса сокращения вооружений и, как результат, - постепенное изменение самого характера отношений между двумя странами. С точки зрения России, альтернативой сохранению Договора по ПРО будет являться принятие мер, которые позволят ей сохранить потенциал ответного удара даже в случае развертывания США стратегической противоракетной системы. Одним из наиболее эффективных способов сохранения такой возможности будет являться отказ России от проведения сокращений стратегических наступательных вооружений ниже уровня, предусмотренного Договором СНВ-1.

Возможность развертывания США систем противоракетной обороны предъявляет определенные требования к структуре российских стратегических сил, а также к уровню их боеготовности, которые должны учитываться при выработке политики в области разоружения и дальнейшего развития стратегических сил. В частности, поскольку противоракетная оборона может быть наиболее эффективной при отражении ослабленного ответного удара, гораздо большее значение начинает играть выживаемость стратегических носителей, а также возможность их запуска в ответно-встречном ударе.

В части мер, касающихся создания новых систем вооружений, Россия должна располагать реалистичным планом действий, направленных на нейтрализацию возможного развертывания стратегической противоракетной обороны. Такими действиями могли бы стать оснащение существующих баллистических ракет более совершенными средствами преодоления ПРО, увеличение количества стратегических носителей, а также, возможно, оснащение баллистических ракет разделяющимися головными частями индивидуального наведения. Несомненно, что реализация подобных программ потребует от России весьма существенных усилий. В то же время, следует иметь в виду, что их осуществление будет необходимо только в том случае, если США приступят к развертыванию стратегической противоракетной системы.

Наличие конкретной реалистичной программы действий, предусматривающей возможность развертывания ориентированной против российских стратегических сил системы противоракетной обороны, может позволить России продолжать процесс сокращения вооружений и в конечном итоге будет способно повлиять и на отношение США к выходу из Договора по ПРО.

В целом, Россия должна занять достаточно жесткую позицию в отношении сохранения Договора по ПРО. Первым шагом в этом направлении должно стать признание того, что в нынешней ситуации действия США в области создания противоракетных систем ведут к фактической ликвидации Договора по ПРО. В частности, необходимо отдавать себе полный отчет в том, что соглашение о разграничении систем нестратегической и стратегической ПРО в действительности означает снятие практически всех ограничений на противоракетные системы. Как результат, Россия должна строить свою политику исходя из предположения о том, что ограничения Договора по ПРО фактически не имеют силы. Правильный учет этого обстоятельства позволит России продолжать процесс сокращения стратегических наступательных вооружений.

В целом, представляется, что, при условии проведения взвешенной и твердой политики по отношению к сохранению Договора по ПРО, Россия сможет осуществить сокращения своих наступательных вооружений до уровня в 1500 боезарядов без ущерба для своей безопасности. В то же время, не может не настораживать то, что нынешняя политика России фактически подталкивает США к обходу этого Договора и лишает Россию рычагов воздействия, которые могли бы быть использованы в будущем для предотвращения выхода США из Договора.

4.4.2. Ограничение угроз для патрулирующих стратегических подводных лодок

Запрет или ограничения на противолодочную деятельность в районах патрулирования стратегических подводных лодок - тема, не менее важная для России, чем соблюдение договора по ПРО, поскольку речь идет об ограничении стратегических оборонительных систем. Хотя некоторые отечественные эксперты явно преувеличивают возможности средств противолодочной обороны (ПЛО) США против российских РПКСН, деятельность ВМС США в районах развертывания российских ракетоносцев носит в целом дестабилизирующий характер. По меньшей мере, скрытное слежение за РПКСН, которые пытаются организовать американские многоцелевые атомные подводные лодки (ПЛА), может привести к непреднамеренным столкновениям с далеко идущими последствиями, включая гибель подводных лодок, их личного состава, загрязнение окружающей среды.46

Идея ограничения районов службы для атомных подводных лодок впервые выдвигалась на советско-американских переговорах еще в конце 70-х годов. Однако, все попытки советской стороны обсудить этот вопрос постоянно отвергались американской на том основании, что идея противоречит основному принципу ВМС США - свободе мореплавания. Еще одним камнем преткновения является отсутствие адекватных технических средств верификации нарушений такого соглашения, если даже оно будет выработано. Показательно, что когда иностранные атомные подводные лодки замечаются в территориальных водах России, не удается даже предоставить аргументированные доказательства их национальной принадлежности, не говоря уже о том, чтобы заставить всплыть и задержать нарушителей.

Представляется, что российской стороне нужно настойчивее добиваться от американской стороны принятия мер, ограничивающих деятельность ПЛО.47 Поскольку реальной угрозой для российских ракетоносцев являются только американские многоцелевые лодки,48 в качестве возможных ограничительных мер можно рассмотреть следующие две.

1. Запрещение скрытной деятельности многоцелевых атомных подводных лодок в оговоренных районах (районах патрулирования стратегических лодок).

Реально речь идет о запрещении скрытной деятельности многоцелевых ПЛА США в Баренцевом, Белом, Карском, Охотском, Японском морях и в центральной Арктике. Российские многоцелевые ПЛА не должны будут скрытно действовать на удалении до 1500 км от американского континента.

Стороны должны будут сообщать о ПЛА, находящихся в таких районах с периодичностью не реже одного раза в сутки и показывать лодки другой стороне по требованию. Такие организационные меры не позволят осуществлять непрерывное скрытное слежение за стратегическими подводными лодками даже в тех случаях, когда технически это возможно.

Меры по ограничению противолодочной деятельности в районах патрулирования стратегических ракетоносцев явились бы важным дополнением к действующему с 1973 г. советско-американскому "Соглашению о предотвращении инцидентов в открытом море и в воздушном пространстве над ним," соответствовали духу времени и способствовали повышению взаимного доверия между США и Россией. По меньшей мере, было бы целесообразным ограничить противолодочную деятельность на уровне односторонних заявлений Президентов США и России.

2. Ограничение количества развернутых многоцелевых атомных подводных лодок.

Реальные технические возможности современных лодочных гидроакустических комплексов таковы, что если многоцелевая ПЛА и может сколь-нибудь долго следить за наиболее шумными стратегическими подводными лодками, то не более чем за одной одновременно.49 В этой связи, разрешаемое количество многоцелевых ПЛА должно соответствовать количеству стратегических лодок другой стороны. Например, при сокращениях СНВ до уровня 1500 боезарядов, каждая из сторон, по-видимому, не сможет развернуть более 10-15 РПКСН. В этой связи представляется целесообразным ограничить разрешенное количество ПЛА до 20-25 единиц для каждой из сторон.

Если такие меры будут приняты, то американской стороне придется дополнительно сократить 20-35 ПЛА по сравнению с тем, что планируется сейчас.50 Возможно, американская сторона и согласится на такие меры, поскольку США удастся сократить расходы на модернизацию существующих ПЛА и строительство новых лодок, которое планируется начать в следующем столетии.

К периоду сокращений в соответствии с Договором СНВ-3 у России, по-видимому, останется не более 50 ПЛА, так что количество их можно будет уменьшать за счет экономии средств на ремонт и модернизацию. Нужно отметить, что часть задач, выполняемых российскими многоцелевыми ПЛА, может быть переложена на дизель-электрические подводные лодки.

Важно подчеркнуть, что введение ограничений на деятельность и/или количество многоцелевых ПЛА позволит также уменьшить контрсиловой потенциал КРМБ, поскольку для крылатых ракет применяются те же самые носители.

4.4.3. Тактическое ядерное оружие и совершенствование обычного оружия. Расширение НАТО

Наряду со стратегическими ядерными вооружениями значительную роль в соотношении военных потенциалов в региональном масштабе оказывают тактическое ядерное и высокоточное оружие. Анализ боевых характеристик образцов ТЯО показывает, что деление ядерных вооружений на стратегические и тактические является весьма условным. В ряде случаев, обладая большей мощностью и сопоставимой дальностью доставки по сравнению с СНВ, тактическое оружие способно решать стратегические задачи.

Военные специалисты обращают также большое внимание разработке и возможному боевому использованию высокоточного оружия (ВТО). На первых порах ВТО рассматривалось как эффективное средство поражения на оперативно-тактическом уровне. Однако, последующая практика, включая и опыт использования ВТО в зоне Персидского залива, наглядно продемонстрировала, что оно по своим боевым возможностям все более приближается к тактическому ядерному оружию. В настоящее время применение современного ВТО в качестве средств стратегического нападения и сдерживания рассматривается в США как один из высших приоритетов военного планирования. С его помощью возможно обеспечить поражение узловых точечных целей, определяющих выход из строя всего стратегического объекта. Массированное применение ВТО должно служить основным базисом "гарантированного сдерживания обычными средствами."51

По мере дальнейшего развития и накопления запасов ВТО, оно будет оказывать все большее влияние на стратегическую стабильность. Новое оружие способно подорвать стратегическую стабильность в результате воздействия двух факторов. Во-первых, появляется соблазн использовать преимущества ВТО для того, чтобы попытаться достичь поставленных военных целей. Во-вторых, сторона, стратегический ядерный арсенал которой уязвим к ВТО противника, может оказаться вынужденной первой применить ядерное оружие из-за опасения оказаться безоружной.

Все это приводит к необходимости контроля за созданием и накоплением тактических ядерных и высокоточных неядерных вооружений, учета их влияния на соотношение сил сторон и на уровень стратегической стабильности.52

Факторы ТЯО и ВТО приобретают все большую актуальность в свете планов расширения НАТО на восток. Некоторые отечественные эксперты склонны полагать, что для компенсации образовавшегося превосходства НАТО в обычных вооружениях Россия будет вынуждена в большей степени опираться на свое ТЯО, подобно тому, как это делал блок НАТО в период холодной войны для девальвации преимущества СССР в обычных вооружениях.53 Обсуждаются и силовые односторонние меры, которые могут быть применены, если блок НАТО будет игнорировать российские интересы в будущем. В частности, предлагается усилить западные военные округа, нацелить ракетные системы тактического назначения на территории стран - новых членов НАТО, путем давления на политическом, экономическом и военном уровне сформировать блок, противостоящий НАТО, ввести экономические санкции против стран Центральной, Восточной Европы и Балтии. Необходимо, однако, отметить, что подобные меры неизбежно будут толкать Россию к изоляции от Европы и скатыванию к конфронтации периода холодной войны. Представляется, что именно в этом состоит наибольшая опасность для России от последствий расширения НАТО. Поэтому ей следует, по возможности, избегать силовых методов, полагаясь в большей мере на политические и дипломатические развязки сложных внешнеполитических проблем.54

Необходимо также отметить, что процессы сокращения ядерного оружия и ослабления его роли в международной политике в будущем неизбежно будут происходить на фоне объективного фактора - совершенствования обычных вооружений. При этом, в силу объективных тенденций, Россия, по-видимому, окажется в менее благоприятном положении по сравнению со странами, откуда для нее может исходить потенциальная угроза. Поэтому представляется, что в интересах России, с одной стороны - не допустить ухудшения своей безопасности в результате ядерных сокращений, а с другой - воспрепятствовать перенесению роли, которое возлагается сейчас на ядерное оружие, на обычное.

Для решения этой проблемы Россия должна использовать и развивать существующие подходы.55 Так, для обеспечения безопасности в европейской части России важную роль будет продолжать играть Договор ОВСЕ, который может модифицироваться не только в результате геополитических изменений, но и в зависимости от меняющихся возможностей обычных вооружений. В интересах России было бы создание системы взаимоотношений, выполняющей аналогичные функции, в азиатско-тихоокеанском регионе, а также на южных границах СНГ.

России предоставлен исторический шанс стать инициатором превентивной политики по отношению к совершенствованию существующих и разработке новых видов оружия. Важно своевременно определять потенциальные технологические прорывы, оценивать возможности и последствия их военного применения с тем, чтобы создать договорно-правовой режим, ставящий барьеры для дальнейшего развития этих технологий в нежелательном направлении. В частности, уже сейчас является актуальным не только ограничить развитие, развертывание и применение противоракетного или лазерного оружия, но и новые виды высокоинтеллектуального оружия.

Открытость в вопросах совершенствования обычных вооружений должна являться неотъемлемой частью системы транспарентности в межгосударственных отношениях для того, чтобы понизить роль ядерного оружия, добиться радикальных его сокращений и ликвидации в будущем.



33) Совместное заявление о параметрах будущих сокращений ядерных вооружений. Встреча Президентов США и России, Хельсинки, 21 марта 1997.

34) Возвратный потенциал БРПЛ Трайдент-2 может оказаться сложной проблемой, и полнота ее решения зависит, в частности, от того, будут ли уничтожаться по Договору СНВ-3 ядерные боеголовки Мк-4, снятые с вооружения до вступления этого Договора в силу.
БРПЛ Трайдент-2 имеют смешанную комплектацию, состоящую из боеголовок Мк-4 мощностью 100-150 кт (ядерный заряд W76) и Мк-5 мощностью до 500 кт (ядерный заряд W88). Боеголовки Мк-4 были разработаны и произведены в количестве до 3400 единиц для БРПЛ Трайдент-1. Боеголовки Мк-5 были разработаны для БРПЛ Трайдент-2, но их производство было прекращено по инициативе президента США от 29 января 1992 г. задолго до завершения производственной программы. Поэтому, в дополнение к произведенным боеголовкам Мк-5, развертываемые БРПЛ Трайдент-2 оснащаются также и Мк-4. Если исходить из предположения, что Договор СНВ-3 вступит в силу в конце 1998 г., то к этому времени США, возможно, будут иметь в составе СНВ 7 ПЛАРБ типа Огайо с 168 БРПЛ Трайдент-1 (1344 ядерных боеголовок Мк-4) и 7 ПЛАРБ типа Огайо с 168 БРПЛ Трайдент-2 (1344 боеголовки, в том числе 336 Мк-5 и 1008 Мк-4). Всего на этих БРПЛ Трайдент-1 и Трайдент-2 может быть 2352 боеголовки Мк-4 из произведенного количества до 3400 единиц. Следовательно, около 1000 боеголовок Мк-4 к этому времени уже могут оказаться за пределами действия Договора СНВ-3. Если не будет решен вопрос о том, что уничтожению по Договору СНВ-3 должны подлежать не только боеголовки, находящиеся на сокращаемых БРПЛ, но также и ранее снятые с вооружения, то упомянутые 1000 боеголовок Мк-4 могут составить возвратный потенциал БРПЛ Трайдент-2.

35) Bruce Blair, Global Zero Alert for Nuclear Forces, Washington, D.C., The Brookings Institution, 1995; James E. Goodby and Harold Feiveson, Ending the Threat of Nuclear Attack, CISAC, Stanford University, May, 1997.

36) В качестве возможных мер по деактивации стратегических носителей американскими экспертами (Sam Nunn and Bruce Blair, From Nuclear Deterrence to Mutual Safety As Russia’s Arsenal Crumbles, It’s time to Act, The Washington Post, June 22, 1997, p. C01.) предлагаются такие, как:
· отключение и изъятие блоков системы навигации из ракет стационарного базирования (в частности, для ракет МХ) и хранение их в шахте ПУ;
· на крышах стационарных шахт могут быть помещены массивные предметы, а подрывные заряды, предназначенные для вскрытия крыш, отключены;
· на российских стационарных и мобильных ракетах наземного базирования могут быть отключены и отстыкованы аккумуляторные батареи;
· российские мобильные комплексы могут быть выведены из укрытий и расположены кабинами по направлению к югу так, чтобы исключить быстрый пуск ракет в северном направлении (то есть в направлении США). Мобильные комплексы со снятыми колесами могут быть также установлены на бетонных блоках. Для предотвращения быстрого запуска мобильных ракет из укрытий, на потолках этих укрытий могут быть установлены массивные металлические предметы;
· США могут снизить количество ПЛАРБ, находящихся постоянно на патрулировании с 2/3 до 1/3 от общего количества;
· боеголовки с БРПЛ российских ракетоносцев, находящихся в пунктах базирования, могут быть сняты и храниться поблизости. Часть крышек пусковых установок БРПЛ (на ротационной основе) могут находиться в течение дня в открытом состоянии для того, чтобы быть доступными для проверок;
· как российские, так и американские стратегические подводные лодки в море могут находиться в таком состоянии боеготовности, которое требовало бы подготовки к запуску ракет в течение нескольких часов.

37) В.С.Белоус, "Преждевременные инициативы," НВО НГ, № 35, 1997 г., с. 1.

38) Именно на российско-американских консультациях по Договору СНВ-2, которые были начаты в апреле 1992 г., первоначальная позиция российской стороны предусматривала сокращение СНВ до 2000-2500 боезарядов в период до 2005 или 2010 г. Эти сроки сокращений присутствовали в российской позиции вплоть до 8 июня 1992 г., когда в Вашингтоне состоялась последняя консультация на уровне министров иностранных дел в преддверии саммита, в ходе которого 17 июня 1992 г. президентами России и США была подписана Рамочная договоренность по Договору СНВ-2.

39) Evgeniy P. Maslin, Cooperative Threat Reduction: the View From Russia. Proceedings of the NATO Advanced Research Workshop on Dismantlement and Destruction of Chemical, Nuclear and Conventional Weapons, Bonn, Germany, 19-21 May, 1996.

40) Anatoli S.Diakov, Nuclear Disarmament - Progress and Problems: View from Russia, Talk given at 18-th Summer ISODARCO Course, Certosa di Pontignano, Italy, 29 Yuly - 8 August, 1996.

41) Harry T. Season, Status of Dismantlement of Nuclear Weapons (U.S. Department of Energy), Proceedings of the NATO Advanced Research Workshop on Dismantlement and Destruction of Chemical, Nuclear and Conventional Weapons, Bonn, Germany, 19-21 May, 1996.

42) Theodore B. Taylor, Verified Elimination of Nuclear Warheads, Science and Global Security, Volume 1, Nos 1-2 , 1989; Harald Muller, Transparency in Nuclear Arms: Toward a Nuclear Weapons Register, Arms Control Today, Volume 24, Number 8, October 1994; В.В. Гуров, В.П. Дубинин, Б.Ф. Воронов и др., "О разработке процедур двухсторонних инспекций плутония, извлеченного из ядерного оружия" / Сборник докладов Международной научной конференции "Нераспространение и контроль ядерных материалов в России", 14-17 мая 1996 г. Москва, Курчатовский институт.

43) Так, например, ядерный боезаряд боеголовки для уничтоженной в соответствии с договором РМСД ракеты Першинг-2 был использован для бомбы В-61.

44) U.S./Russian Joint Commission on Economic and Technological Cooperation. Report of the Energy Policy Committee – Nuclear. February 1997.

45) Выступление министра В.Н. Михайлова в Государственной Думе 24 апреля 1997 г.

46) E. Miasnikov, Submarine Collision off Murmansk: A Look from Afar, The Submarine Review, April 1993, pp 6-14; Е. Мясников, "Найти и уничтожить," Независимая Газета, 25 октября 1994 г.

47) Примечательно, что этот недостаток в настойчивости отмечается и американскими экспертами (L. Brooks, The Submarine Review, April, 1993, pp. 15-18).

48) Е. Мясников, "Уязвимы ли российские подводные лодки-ракетоносцы в море? Фундаментальные ограничения пассивной акустики," Наука и Всеобщая безопасность, т.3, № 4, 1993 г, стр. 37-56 г.

49) Е. Мясников, Будущее стратегических ядерных сил России: дискуссия и аргументы. Центр по изучению проблем разоружения экологии и энергетики, МФТИ, Долгопрудный, 1995 г.

50) В 1997 г в составе ВМС США находится около 80 многоцелевых ПЛА, в период 2000-2005 гг. планируется уменьшить количество ПЛА до 45-55 единиц.

51) В. Цымбал, "Возрастание стратегической роли высокоинтеллектуального оружия и проблемы контроля за его развитием и распространением," Ядерный Контроль, июнь 1997 г., стр. 39-43.

52) К аналогичному выводу приходит Николай Соков (Nikolai N. Sokov, Russia’s Approach to Deep Reductions of Nuclear Weapons: Opportunities and Problems, The Henry L. Stimson Center, Occasional Paper #27, September 1997).

53) Владимир Белоус, "Тактическое ядерное оружие – полузабытая реальность," Сегодня, 23 июня 1995 г.

54) В частности, ряд конкретных предложений содержится в статье И. Кобринской "После Мадрида," НВО/НГ, № 24, 5-11 июля 1997 г., с. 1,4.

55) В частности, предложения по сокращению ТЯО и ВТО в Европе высказаны в статье Д. Тренина и Э.Дж. Пьера "Россия и НАТО: контракт на будущее," НВО/НГ, № 1, 1997 г., с. 4.


Содержание работы Сокращение ядерного оружия. Процесс и проблемы.