Центр по изучению проблем разоружения, энергетики и экологии при МФТИ

Высокоточное оружие и стратегический баланс

Евгений Мясников

Анонс и рецензии | Стенограмма презентации работы | Информация об авторе и работе | Содержание | Список сокращений | Предисловие автора | PDF версия всей работы (0,64 Мб) и иллюстрации в PDF (1,34 Мб)

Часть 1 | Часть 2 | Часть 3 | Часть 4 | Часть 5 | Часть 6

Приглашаем посетить СНВ-сайт нашего Центра (хроника событий, печатные и сетевые публикации, тексты официальных документов, ресурсы сети о проблемах сокращения ядерных вооружений) - информация обновляется еженедельно


Проблема учета высокоточного обычного оружия в стратегическом балансе

Ядерному оружию придается значительная роль в обеспечении обороноспособности российского государства, что постоянно подчеркивается как в официальных государственных документах, так и в заявлениях российских политиков. В обозримом будущем сдерживающая роль ядерного оружия, по-видимому, сохранится, поскольку в сложившейся ситуации у России не появится адекватного инструмента, способного прийти ему на смену.

Не менее важна и политическая роль российского ядерного арсенала, остающегося в настоящее время единственным символом супердержавы и главным фактором, позволяющим России претендовать на паритетные отношения с США. Исторически политические отношения СССР и США сложились таким образом, что взаимное ядерное сдерживание являлось стержнем этих отношений. Несмотря на попытки трансформировать природу российско-американских отношений в 90-е годы, сложившиеся в годы «холодной войны» стереотипы оказались столь сильными, что политические элиты обеих стран во многом унаследовали старые подходы и в эпоху взаимного партнерства. События последних лет - застой в области контроля над вооружениями, расширение НАТО на восток, подготовка США к развертыванию национальной противоракетной обороны и югославский кризис – позволяют с достаточной уверенностью констатировать, что в обозримом будущем политика взаимного ядерного сдерживания будет, по-прежнему, играть важную роль в отношениях двух стран.

И тем не менее, в силу целого ряда объективных причин, главными из которых являются внутреннеэкономические, сдерживающий потенциал ядерного оружия России в ближайшем десятилетии будет неминуемо снижаться.

Во-первых, российский ядерный арсенал уменьшится количественно. И этот факт связан не столько с выполнением международных обязательств по сокращению ядерных вооружений, сколько с неспособностью государства продолжать эксплуатировать и обновлять стратегические вооружения в прежнем объеме.

Традиционно перспективы стратегических ядерных сил (СЯС) политическое руководство России связывало прежде всего с развитием ракет наземного базирования. Еще весной 2000 г. эксперты предполагали, что с учетом существовавших тенденций Россия была бы способна развернуть около 300-400 наземных МБР к 2010 г.1 Однако, последующие события – полемика между министром обороны Игорем Сергеевым и начальником Генерального Штаба Анатолием Квашниным о реформе Вооруженных Сил, которая получила широкий резонанс в российских средствах массовой информации, и последовавшие решения Совета Безопасности (СБ) от 11 августа 2000 г. – внесли существенные коррективы. И хотя в открытой печати существует лишь скудная официальная информация о принятых решениях, заявления информированных источников позволяют сделать вывод, что Генеральный штаб планирует в перспективе иметь в составе РВСН не более 150 МБР.2

Вероятнее всего, значительно сократится и состав морских стратегических ядерных сил (МСЯС), поскольку истекает срок службы существующих подводных ракетоносцев, а строительство серии стратегических подводных лодок типа "Юрий Долгорукий" затянулось. По самым оптимистичным оценкам экспертов, к 2010 г. в составе МСЯС будет не более 10-15 ПЛАРБ.3

На фоне предстоящих сокращений РВСН и МСЯС несколько более предпочтительными выглядят перспективы авиационных СЯС, состав которых может насчитывать около 80 бомбардировщиков.4 Однако, вероятнее всего, большая часть парка АСЯС будет оснащена высокоточным оружием и переориентирована на решение "неядерных задач".5 Следует также отметить, что российской авиационной составляющей никогда не придавалось определяющего значения в оценках баланса стратегических наступательных вооружений США и России (СССР).

Во-вторых, ядерный арсенал будет функционировать в новых экономических условиях, что, вероятнее всего, понизит его качественные характеристики. Проблема состоит в том, что набравшая инерцию деградация сил общего назначения и военно-промышленного комплекса будет в ближайшие годы продолжаться. Этот фактор безусловно скажется на способности осуществлять оперативное управление СЯС и их защиту.

В этой связи в ближайшей перспективе практически неизбежно усиление опасений политического руководства России в том, что могут возникнуть обстоятельства, при которых Россия лишится своего сдерживающего ядерного потенциала. Если в России возобладает подобная точка зрения, то, по меньшей мере, подрыв процесса сокращения наступательных вооружений будет практически неизбежен, что в конце концов может привести к новому витку гонки ядерных вооружений. По этим причинам целесообразно объективно проанализировать внешние факторы, снижающие сдерживающий потенциал российского ядерного оружия, и то, как они учитываются в переговорах по СНВ.

Можно выделить следующую группу подобных факторов:

  • Контрсиловой потенциал ядерного оружия потенциального противника.
  • Этот фактор традиционно учитывался при оценке стратегического паритета с США и выработке договоров по ограничению и сокращению СНВ. Вероятно, что он будет рассматриваться и в дальнейшем при переговорах по СНВ-3 и более глубоким сокращениям ядерных вооружений США, России и других ядерных стран.

  • Развитие систем противоракетной обороны.
  • В прошлом фактор ПРО рассматривался скорее не в качестве лишающего возможности ответного удара, а как стимулирующий гонку вооружений. Однако, в последние годы, в условиях, когда США предпринимают шаги по созданию системы противоракетной обороны национальной территории в обход существующего Договора по ПРО, в России они воспринимаются именно как действия, направленные на подрыв ее способности нанести ответный неприемлемый ущерб.

    Многие российские эксперты более сдержанно относятся к потенциальным возможностям будущей системы национальной ПРО США, полагая, что в обозримом будущем она не будет способна предотвратить ответный ядерный удар России, и стратегический паритет не изменится, так что опасения по этому поводу пока не имеют реальных оснований. Тем не менее, официальная российская реакция на действия Вашингтона остается четкой и недвусмысленной: Россия против модификации Договора по ПРО и рассматривает сохранение последнего как непременное условие для продолжения процесса по взаимному сокращению ядерных вооружений. В своем выступлении в Государственной Думе 14 апреля 2000 г. перед голосованием по Договору СНВ-2, президент Владимир Путин даже заявил, что в случае разрушения Договора по ПРО Россия выйдет "… не только из Договора по СНВ-2, но и всей системы договорных отношений по ограничению и контролю стратегических и обычных вооружений…"6 По-видимому, Россия будет продолжать настаивать на учете фактора, связанного с ПРО на переговорах по СНВ и в дальнейшем.

  • Развитие контрсиловых возможностей обычного высокоточного оружия (ВТО)
  • На контрсиловые возможности ВТО специалисты обратили внимание относительно недавно.7 Во многом, этому способствовал прогресс в развитии высокоточных вооружений, широкомасштабные планы США по разработке и принятию на вооружение ВТО новых типов, а также агрессивные военные операции США и НАТО в Ираке и Югославии, в которых применению высокоточного оружия была отведена ключевая роль. Поскольку в средствах массовой информации (СМИ) всячески подчеркивались и афишировались новые возможности эффективного применения "умного" оружия против хорошо укрепленных подземных сооружений (бункеров) и мобильных целей, то возникло вполне естественное опасение, что оно может представлять опасность и для стратегических шахтных пусковых установок наземного базирования.

    Фактор ВТО практически не нашел отражения в решениях, достигнутых в ходе двухсторонних переговоров по СНВ в прошлом. Объяснить это можно тем, что, с одной стороны, ядерные арсеналы насчитывали десятки тысяч развернутых ядерных боезарядов, а с другой, – и СССР, и США не обладали неядерными средствами, способными с высокой вероятностью преодолевать оборонительные системы противника и поражать стратегические объекты. Поэтому в то время высокоточное оружие не вносило радикального влияния на баланс сил. В перспективе это положение дел может измениться. Показательно, что развитие и развертывание ВТО в США сопровождается и появлением доктринальных установок, направленных на постепенный перенос роли сдерживания с ядерного на высокоточное оружие.8 Примечательно и то, что в США осуществляется оснащение стратегических систем доставки обычным оружием. Как известно, с начала 1990-х годов были начаты программы по переоснащению стратегических бомбардировщиков под "неядерные" задачи. Рассматривается возможность переоборудования в ближайшей перспективе ПЛАРБ в качестве носителей обычного оружия,9 а также использования межконтинентальных баллистических ракет в обычном снаряжении.10 Настораживает также настойчивость США в стремлении "вывести из засчета" свои стратегические системы доставки, не уничтожая их.11 В определенной степени симптоматичны и предложения кандидата в президенты США Джорджа Буша о значительных сокращениях стратегических арсеналов, и в то же время, о снижении оперативной их боеготовности и развертывании полномасштабной НПРО.12 В определенной степени заявления Буша можно трактовать как курс на постепенный перенос сдерживающей роли на высокоточное оружие, которое, в отличие от ядерного, может применяться в военных конфликтах.

    До тех пор пока ВТО не играет существенной роли в стратегическом балансе, его развитие, по-видимому, способствует дальнейшему сокращению ядерных вооружений. Однако, в перспективе развитие высокоточных вооружений способно остановить этот процесс и даже повернуть вспять. Вопрос об ограничении или учете ВТО пока еще не вынесен на переговоры по СНВ, и США практически не ограничены в возможностях его совершенствовать, производить и использовать.

    Рассматривая роль ВТО, важно также отметить еще одну деталь. Как известно, повышение точности оружия ведет к повышению его эффективности и снижает нежелательные побочные эффекты. Объективность такова, что оба этих фактора ведут к снижению "порога", который нужно преодолеть для принятия решения о возможности применения оружия. Если, к примеру, США удастся создать эффективное ВТО, с помощью которого можно будет в будущем превентивно уничтожить российские СЯС, то такой шаг для них был бы весьма притягательным. В этом смысле повышение эффективности оружия ведет к дестабилизации ситуации.

    Собственно, с целью изучить влияние перспективных видов ВТО на стратегический баланс сил США и России и была осуществлена работа, результаты которой излагаются ниже. Основной вывод статьи состоит в том, что к 2010 г. США будут обладать значительным количеством обычных вооружений, которые будут способны угрожать "становому хребту" российских СЯС - шахтным и мобильным ракетным комплексам наземного базирования. Способность США нанести превентивный обезоруживающий удар с помощью ВТО в обычном снаряжении будет определяться не только количественными характеристиками российского ядерного арсенала, но структурой и уровнем боеготовности российских СЯС, а также возможностями России по их защите.

    На взгляд автора, фактор, связанный с высокоточным оружием, существующим, кстати, уже сегодня и эффективность которого несомненно повысится в будущем, потенциально гораздо опаснее для российского ядерного арсенала, чем фактор ПРО. Будущее национальной ПРО США пока еще весьма туманно, но уже сейчас специалисты едины в том, что она не будет способна противостоять массированной ракетной атаке. Однако, если массированный ракетный удар в перспективе можно будет предотвратить превентивным скрытным высокоточным ударом без использования ядерного оружия, то развертываемая система НПРО может лишить Россию возможности ответного удара, и опасения российских экспертов в этом отношении далеко не беспочвенны.

    Наличие эффективного ВТО у США (также как и эффективной системы ПРО) способно заморозить (или даже повернуть вспять) процесс сокращения ядерных вооружений, так как Россия де-факто не будет обладать аналогичной возможностью. По этой причине представляется, что необходимо уже сейчас обозначить проблему и наметить пути по ее решению. Хотя позиция России на международной арене сейчас не выглядит достаточно сильной для того, чтобы добиться существенного прогресса в решении проблемы ВТО, тем не менее, как минимум уже в рамках сложившихся переговорных механизмов по СНВ и обычным вооружениям можно избежать ошибок, которые могут заметно сказаться в будущем. Представляется, что также как и в вопросе по ПРО, Россия могла бы четко определить свое отношение к наращиванию потенциала ВТО. Следует лишь добавить, что позиция России по отношению к стратегическому балансу выглядела бы в этом случае более последовательной, чем сейчас, когда постоянно подчеркивается фактор ПРО, а проблема ВТО остается за кадром.

    Постановка задачи

    Эффективность применения высокоточного оружия против наземных МБР зависит от множества факторов, включающих с одной стороны:

    а с другой:

    В настоящей работе анализируются только боевые характеристики ВТО, требующиеся для поражения наземных ПУ МБР в условиях, когда нападающей стороне хорошо известны данные о целях (положение и защищенность) и отсутствует противодействие защищающейся стороны. В работе не рассматривается уязвимость стратегических комплексов морского и авиационного базирования СЯС в условиях воздействия ВТО. По этой причине выводы настоящего исследования не следует воспринимать как аргументы в пользу той или иной составляющей СЯС. На взгляд автора, ВТО может представлять угрозу не только для наземной составляющей, а и для остальных компонентов российской ядерной триады, и проблемы выживаемости морских и авиационных должны быть рассмотрены отдельно.

    В работе также не затрагиваются потенциальные угрозы, которые могут оказаться, в действительности, не менее опасными, чем угрозы, исходящие от ВТО, а именно диверсии, саботаж, и т.п. Кроме этого, в исследовании вовсе не рассматриваются оперативно-стратегические аспекты проблемы, не конкретизируются сценарии конфликта с применением ВТО против СЯС и не обсуждается возможность и вероятность реализации тех или иных сценариев. Безусловно, подобная узкая постановка задачи не способна дать исчерпывающие ответы на все вопросы о роли ВТО в стратегическом балансе. Однако, тем не менее, она позволяет проанализировать важные технические аспекты проблемы, а именно условия, при которых ВТО способно поражать шахтные и мобильные ПУ МБР. Предлагаемая постановка задачи также дает возможность сформулировать практические подходы в переговорах по СНВ для того, чтобы принять во внимание фактор ВТО.

    Важно также в самом начале определить, что же понимается под высокоточным оружием. Как известно, существуют разные определения этого термина.13 В контексте данной работы под ВТО подразумеваются типы обычных вооружений и средств их доставки, которые потенциально способны угрожать российским стратегическим комплексам наземного базирования. К таковым можно отнести:

    Дальность применения управляемых авиабомб обычно составляет до 30 км, планирующих УАБ и УАБ модульной конструкции - до 80 км, управляемых ракет - до 200 км, а крылатых ракет - до 2000-3000 км.

    Подробный анализ состояния и перспектив развития ВТО США представлен в Приложении 1.

    Предыдущая страница | Следующая страница


    Ваши вопросы и комментарии: в редакцию СНВ-сайта | в СНВ-форум

    Поиск на СНВ-сайте


    1) См., к примеру: Eugene Miasnikov, START III: Opportunities and Consequences for Nuclear Disarmament, presentation at the panel "Achieving a Nuclear Weapons Convention. Legal, Political, and Technical Strategies for Nuclear Disarmament", May 9, 2000, United Nations, New York, NY; Анатолий Дьяков, Тимур Кадышев, Павел Подвиг, Ядерный паритет и национальная безопасность в новых условиях, "Ядерная политика России: проблемы и перспективы" (под ред. И. Сафранчука), Научные записки ПИР-Центра, N 14, май, 2000 г., сс. 40-47.

    2) См., к примеру, интервью начальника военной академии Ракетных войск стратегического назначения им. Петра Великого генерал-полковника Н.Е. Соловцова, (Ракетный криз, Советская Россия, 22 июля 2000 г.); Сергей Сокут, Игра без козырей, Независимая Газета, 15 июля 2000 г., с. 6.

    3) См., например: В. Кравченко, А. Овчаренко, Морские СЯС России в условиях действующего Договора СНВ-2, Морской Сборник, N 8, август 2000 г., с. 3-8; Eugene Miasnikov, 2000; Анатолий Дьяков и др., 2000.

    4) Анатолий Дьяков и др., 2000.

    5) Сергей Сокут, Разворот в южном направлении, Независимое Военное Обозрение, N 14, 21 апреля 2000 г.

    6) Полный текст открытой части выступления Владимира Путина 14 апреля в Госдуме (КоммерсантЪ, 15 апреля 2000 г).

    7) См., к примеру: Аэлита Байчурина, Владимир Кучеренко, Борис Талов, "Истребитель спутников" против звездных войн, Российская Газета, 3 марта 2000 г.; Валентин Рог, Документ, далекий от совершенства, Независимое Военное Обозрение, N 5, 11-17 февраля 2000 г., с. 4; Michael Moor, Unintended Consequences, The Bulletin of Atomic Scientists, January-February, 2000, Vol. 56, No. 1, pp. 58-64; Сокращение ядерного оружия. Процесс и проблемы, под ред. А.С. Дьякова, Центр по изучению проблем разоружения, энергетики и экологии при МФТИ, Долгопрудный, 1997 г., 59 с; Виталий Цымбал, Возрастание стратегической роли высокоинтеллектуального оружия и проблемы контроля за его развитием и распространением, Ядерный Контроль, июнь-июль 1997 г., с. 39-43.

    8) См, к примеру: Stephen M. Younger, Nuclear Weapons in the XXI-st Century, (в формате PDF), Los Alamos National Laboratory, LAUR-00-2850, June 27, 2000; Michael Moor, 2000; Andrew F. Krepinevich & Steven M. Kosiak, Smarter Bombs, Fewer Nukes, The Bulletin of Atomic Scientists, November-December, 1998, Vol. 54, No. 6, pp. 26-32.

    9) А. Дьяков, Е. Мясников, Высокоточные ракеты заменяют ядерные, Независимое Военное Обозрение, N 4, 4-10 февраля 2000 г., с. 6.

    10) В. Шварев, Ракеты специального назначения, Независимое Военное Обозрение, N 43, 5-11 ноября 1999 г., с. 6.

    11) Иван Сидоров, Насколько ответственно стороны выполняют договор СНВ-1?, Ядерное распространение, август - октябрь 1999 г., с. 64-69.

    12) Alison Mitchell, Bush Says U.S. Should Reduce Nucelar Arms, The New York Times, May 24, 2000

    13) Термины и определения ВТО, в частности, обсуждаются в работе: Виталий Цымбал, 1997 г.


    © Центр по изучению проблем разоружения, энергетики и экологии при МФТИ, 2000-2001 гг.