Договор о сокращении и ограничении стратегических наступательных вооружений, или Договор СНВ (есть и еще одно название у этого договора — Договор СНВ-1) подписан в 1991 г. и вступил в действие 4 декабря 1994 г. Срок действия Договора рассчитан на 15 лет, а срок запланированных сокращений СНВ — на 7 лет. Представляет интерес оценка выполнения основных положений договора за истекшие 5 лет.
Российская и американская стороны, каждая в отдельности, официально заявляют, что ими положения Договора успешно выполняются. Более того, каждой стороной отмечается, что за прошедшие 5 лет сокращения вооружений выполнены в объеме, близком к предусмотренному объему сокращений на семь лет.
Вместе с тем, как известно из публикаций СМИ, российской стороной выдвигаются достаточно серьезные претензии по поводу выполнения Договора СНВ-1 Соединенными Штатами. Основными, как представляется, здесь являются озабоченности, связанные с возможностью приобретения односторонних военных преимуществ при реализации Договора за счет создания условий для возможного наращивания количества боезарядов на носителях и количества самих носителей.
В соответствии со статьей III Договора, количество боезарядов, которое числится за МБР или БРПЛ каждого существующего типа, не должно превышать заявленных значении и должно определяться по количеству боеголовок, с которым прошла пуски (летные испытания) конкретная ракета. Таким количеством в свою очередь считается суммарное количество, состоящее из суммарного количества боеголовок, фактически отделившихся во время конкретного пуска, и числа операций разведения боеголовок во время того же пуска, при которых не имело место отделение боеголовок. Соединенные Штаты уже после вступления в силу Договора СНВ-1 проводили испытания своих БРПЛ «Трай-дент-1» и «Трайдент-2» с числом операций разведения больше 8, хотя за этими ракетами по Договору числятся только 8 боеголовок. При количестве боеголовок в 10 единиц только за счет БРПЛ «Трайдент-2» США получают возможность размещения дополнительного потенциала в 288 боеголовок на 144 ракетах, которые у них имеются на конец 1999 г.
Характерным явилось отношение американской стороны к этой российской озабоченности. Во-первых, после того как эта озабоченность была высказана в первый раз, американцам потребовалось для ответа на этот простейший вопрос около полугода. Затем приводились всяческие мыслимые и немыслимые «аргументы», несмотря на четкие и ясные формулировки Договора. И, наконец, было предложено «поправить» сам Договор СНВ-1. При этом американцы совершенно «забыли», как они в конце 80-х годов применительно к нашей МБР PC-20 (SS-18). у которой заявленное количество боеголовок было 10, а количество маневров разведения было 12 (подобная практика подсчета количества боеголовок действовала и до вступления в силу Договора СНВ-1, в рамках Договора ОСВ-2), высказали претензии по этому поводу. Тогда Советский Союз был вынужден срочно дорабатывать все свои ракеты этого типа, имея в виду приведение в соответствие количества заявленных боеголовок количеству операций разведения вне зависимости от того, имело ли место само отделение боеголовок или нет.
Указанная озабоченность в отношении количества боеголовок на американских БРПЛ находится в русле другой озабоченности, связанной непосредственно с определением количества боеголовок в ходе инспекций, проводимых на базах подводных лодок в соответствии с пунктом 6 статьи XI Договора.
В ходе таких инспекций российская сторона лишена возможности определять фактическое количество боеголовок, например, на ракетах «Трайдент-2», поскольку используемый американцами жесткий чехол на боеголовках закрывает объем, гораздо больший, чем это необходимо для размещения 8 боеголовок W-76, используемых на этих ракетах. Даже конструктивные особенности размещения этих боеголовок и телеметрической аппаратуры на этой БРПЛ, опубликованные в американской печати, показывают, что это можно сделать.
Вопрос о неприемлемости предложенного чехла, с точки зрения возможности инспектирования, был поставлен российскими представителями еще при пробных показах на раннем этапе — до вступления Договора в силу, однако не нашел практического отклика с американской стороны.
Кроме того, и другие действия Соединенных Штатов, связанные с БРПЛ, могут рассматриваться как целенаправленная политика по сокрытию действительного количества боеголовок и обеспечению возможности обхода положений Договора с целью получения односторонних военных преимуществ. К таким действиям российская сторона в той или иной степени может отнести следующие факты.
Российским инспекторам до сих пор отказывают в возможности в полной мере инспектировать американские БРПЛ, находящиеся в контейнерах на соответствующих базах (не говоря уже о БРПЛ, размещенных в шахтах подводных лодок). Отказ этот мотивируется «техническими трудностями». Здесь имела место откровенная подмена предмета инспекции: когда на раннем этапе стороны отрабатывали формулировки Протокола об инспекциях, американцы предъявляли свои БРПЛ без контейнеров; затем, после вступления Договора в силу, эти ракеты стали предъявляться инспекторам в контейнерах без обеспечения полного доступа к ним.
В нарушение предусмотренных Договором правил имели место случаи. когда подводная лодка, оснащенная пусковыми установками БРПЛ и указанная инспекционной группой для инспекций, перемещалась до прибытия к ней инспекторов, хотя в соответствии с положениями Договора это делать запрещено.
США уклоняются от последовательного выполнения требований Договора, относящихся к обмену телеметрической информацией, получаемой в ходе пусков БРПЛ. Такая информация передается в недостаточно полном виде, что затрудняет проведение необходимого ее анализа. Имеют место и другие озабоченности, относящиеся к этой проблеме.
Но одной из самых главных озабо-ченностей по БРПЛ является проблема БРПЛ «Трайдент-2», якобы принадлежащих Великобритании. Дело в том, что при подготовке Договора США
получили право сохранить существующую практику сотрудничества с Великобританией в области БРПЛ, «предусматривающую продажу Соединенными Штатами систем оружия «Трайдент-2». «Продажу», и ничего другого.
В действительности, на полигонах США проводятся летные испытания БРПЛ, якобы принадлежащих Великобритании, с задействованием американских сил и средств. Об этих испытаниях американская сторона не считает необходимым предоставлять какую-либо информацию (Великобритания же этого не делает, поскольку не является участником Договора). Вместе с тем испытания «английских» БРПЛ настолько переплетаются с испытаниями американских ракет, что имели место случаи, когда американская сторона давала официальные уведомления о пусках своих ракет, а потом извещала. что это был пуск «английской» ракеты и просила соответствующее уведомление считать недействительным. И это в условиях, когда правительство Великобритании официально провозгласило политику создания неопределенности в отношении своего ядерного потенциала, стремясь скрыть количество развернутых ядерных боеголовок.
Интересен и такой факт: американская сторона предложила считать все БРПЛ, которые находятся на территории США, американскими (включая сюда и те, которые намечается передать Великобритании), а вот действительно английскими они становятся только после погрузки на подводные лодки Великобритании.
Но английские подводные лодки не заходят для погрузки ракет в базы, указанные в договоре, где базируются только американские подводные лодки, и российские инспектора их там никогда не видели. Американские БРПЛ, которые собираются передать Великобритании, соответственно, не попадают на эти базы. Отсюда следует вывод, что американские ракеты, предназначенные в будущем для погрузки на английские подводные лодки на каких-то других базах, находятся в неположенном месте, что само по себе является еще одним нарушением положений Договора СНВ-1.
Другой озабоченностью российской стороны, вызванной возможностью обхода количественных ограничений по Договору, является проблема, связанная с тем, что при подготовке Договора Соединенные Штаты заявили об отсутствии у них планов переоборудования тяжелых бомбардировщиков (ТБ) В-1 в носители ядерных крылатых ракет воздушного базирования (КРВБ) большой дальности. В связи с этим были сделаны официальные заявления. что узлы крепления пилонов для подвески ядерных КРВБ, которые тем не менее имеются на этих ТБ. будут заделаны способом, эквивалентным сварке. В том же случае, если у США изменятся планы, то восстановление узлов крепления пилонов для ядерных КРВБ потребовало бы перевода ТБ в заводские условия, так как на операционной базе такую работу якобы выполнить нельзя. Подобная деятельность в этом случае могла бы быть проконтролирована российской стороной. Именно подобные утверждения имели место на этапе подготовки Договора, когда высшее руководство американских ВВС весьма энергично доказывало, насколько необратима заделка мест крепления пилонов.
В действительности все оказалось совсем не так. Заделка мест крепления близка не столько к сварке, сколько, чуть ли не к заклейке скотчем и, по мнению российской стороны, может быть устранена непосредственно в местах базирования ТБ В-1, оговоренных в Договоре (да и сами американцы этого не могут отрицать). Таким образом, только внешняя подвеска КРВБ на ТБ В-1 позволяет неучтенным образом разместить, по оценкам экспертов, еще почти тысячу ядерных зарядов.
Еще одной озабоченностью, связанной с возможным обходом количественных ограничений по Договору, является практика США по ликвидации МБР «MX». В соответствии с Протоколом о процедурах, регулирующих переоборудование или ликвидацию средств (этот Протокол, так же как и Протокол об инспекциях, является неотъемлемой частью Договора), физической ликвидации при сокращениях подлежат все ступени мобильных МБР, а именно к таким МБР относится МБР «MX». США же настаивают лишь на ликвидации первой ступени этой ракеты, мотивируя свою позицию путаными юридическими аргументами, не имеющими прямого отношения к рассматриваемому вопросу.
Такой подход создает потенциал обхода Договора за счет накапливания неликвидированных ступеней этих ракет. При этом следует учитывать следующие факты.
Ведущееся производство первых ступеней «Кастор-120» для космических ракет-носителей, очень похожих на первые ступени МБР «MX», позволяет укомплектовать сохранившиеся ступени этой МБР и восстановить практически все 50 МБР «MX» с полу-тысячью ядерных зарядов.
Большое количество имеющихся пусковых установок МБР типа «Минитмен», унифицированных (по категориям Договора) с пусковыми установками МБР «М-Х», позволяет безболезненно «найти» 50 пусковых установок для этих ракет.
Рассматривая приведенные случаи несоблюдения положений Договора, которые могут оцениваться как направленные на его обход, следует отметить, что подобная оценка вполне правомочна. Об этом говорит и принятое в США в 1994 г. политическое решение о необходимости иметь в рамках Договора о дальнейшем сокращении и ограничении стратегических наступательных вооружений такую конфигурацию американских стратегических ядерных сил, которая позволяла бы, в случае выхода из этого Договора, удвоить количество стратегических ядерных боезарядов на развернутых носителях в сравнении с количеством, установленным Договором (решение о так называемом «возвратном потенциале»).
Говоря о серьезных нарушениях Договора СНВ-1 Соединенными Штатами, нельзя не остановиться на вопросе о системе ПРО. В преамбуле Договора зафиксировано, что стороны, принимая Договор СНВ-1, учитывают свои обязательства, принятые в статье XI Договора по ПРО 1972 г. Тем не менее США летом 1999 г. в законодательном порядке приняли (с несущественными оговорками) решение о развертывании такой системы. Фактически это означает выход США из Договора по ПРО.
А ведь в официальном заявлении нашей страны накануне подписания Договора говорилось, что «выход одной из сторон из Договора по ПРО 1972 г. либо его существенное нарушение будут основанием для того, чтобы воспользоваться статьей XVII Договора». т.е. основанием для выхода из Договора СНВ-1.
Безусловно, имеются определенные недостатки и в выполнении Российской Федерацией своих обязательств по Договору СНВ-1. Но в данном случае речь идет только о незначительных отступлениях, не нарушающих в целом букву и дух Договора. Можно утверждать, что озабоченности американской стороны никак не связаны с намерениями России обойти ключевые положения Договора, не говоря уже о намерениях российской стороны нарушить баланс сил.
Об удовлетворенности американской стороны тем, как в целом выполняется Россией Договор, свидетельствует сравнительно недавнее предложение США придать Договору СНВ-1 статус бессрочного. А вот Россия в сложившихся условиях вряд ли когда-нибудь всерьез сможет присоединиться к подобному предложению, так как она совершенно не удовлетворена тем, как США выполняют этот документ.
Рассматривая американские озабоченности, следует в основном говорить о временных недоразумениях и отдельных ошибках российской стороны. Вместе с тем некоторые из американских озабоченностей представляются искусственными, а некоторые — просто надуманными.
США озабочены нахождением уже длительное время развернутых грунтовых мобильных пусковых установок МБР РС-12М (SS-25) на объектах, где ранее находились шахтные МБР, ликвидированные к настоящему времени (Йошкар-Ола, Дровяная). По их мнению, это является некорректным базированием и противоречит содержащимся в Договоре требованиям относительно базирования грунтовых мобильных ПУ МБР в ограниченных районах. Позиция России сводится к тому, что нахождение грунтовых мобильных пусковых установок на бывших базах шахтных МБР Дровяная и Йошкар-Ола — это 'временная и вынужденная мера, связанная с размещением мобильных МБР, в срочном порядке вывезенных из Белоруссии на объекты, специально не подготовленные для этих целей. Вместе с тем действия российской стороны не противоречат положениям пункта 9 статьи VI Договора, в котором нахождение грунтовых мобильных пусковых установок МБР вне ограниченных районов (но в пределах района развертывания) в порядке обычных передвижений не ограничивается ни местом, ни временем.
Другой озабоченностью США является недостаточное качество инспекций головных частей МБР PC-20 и РС-12М (SS-25), проводимых в соответствии с пунктом 6 статьи XI Договора. Американская сторона заявляет, что у нее есть сомнения в отношении количества боеголовок на этих ракетах. Российская сторона выдвигает конкретные соображения по поводу снятия этих озабоченностей: предлагается использовать предусмотренный Договором радиационный контроль или чехол измененной конструкции.
При этом следует отметить, что эта озабоченность совершенно не похожа на российскую озабоченность, связанную с такими же инспекциями американских ракет. Серьезных оснований считать, что на указанных российских МБР имеется увеличенное количество ядерных боеголовок, вообще нет, поскольку об этом говорят и все другие факторы, в т.ч. данные телеметрической информации при пусках ракет такого типа, предоставляемые американской стороне.
Большинство высказанных американской стороной озабоченностей либо снято, либо находится в стадии снятия.
К искусственным, надуманным озабоченностям можно отнести озабоченность, связанную с темпом ликвидации МБР PC-20. В соответствии с Договором, из 308 таких МБР за семь лет должны быть ликвидированы 154 МБР, а в качестве темпа ликвидации в пункте 1 статьи II Договора задана расчетная (в Договоре прямо указано, что речь идет о расчетной величине) величина темпа ликвидации — 22 ракеты каждый год. На сегодня, за период времени примерно в 5 лет, ликвидировано 128 таких МБР и их ПУ, т.е. среднегодовой темп ликвидации был выше 25 МБР, хотя в отдельные годы у нас уничтожалось и менее 22 МБР. США же, зная такое положение дел, хотят получить дополнительный выигрыш от нашего разоружения, требуя. чтобы у нас за те. годы, когда количество уничтоженных ракет было меньше 22, ликвидировалось бы их дополнительное количество.
Как видно из приведенных данных, нарушения американской стороной положений Договора СНВ-1 столь значительны, что Российская Федерация вправе в соответствии со статьей XVII и заявлениями, сделанными накануне подписания Договора, выйти из Договора или приостановить его действие в силу того, что поставлены под угрозу ее высшие интересы.
Предложение о выходе или приостановлении действия Договора в сегодняшних условиях, когда практически «выполнены» все сокращения, предусмотренные Договором, означало бы только прекращение инспекционной деятельности, которую российская сторона в силу своего экономического положения все равно не может проводить в объеме, предусмотренном Договором, а американские инспектора, что не менее важно, обладают возможностью постоянно проводить оценку состояния наших объектов.
Безусловно, сложившееся положение дел по реализации Договора СНВ-1 не будет способствовать ратификации Договора СНВ-2 и окажет негативное влияние на проведение российско-американских переговоров по другим договорам в области контроля над вооружениями, которые в существенной степени должны базироваться на укреплении доверия между нашими странами.
Но такую ситуацию создала не российская сторона.
Сидоров Иван Николаевич — эксперт по вопросам контроля над вооружениями. Статья написана специально для «ЯР».