Центр по изучению проблем разоружения, энергетики и экологии при МФТИ

Точка зрения:

"Что наша жизнь? - Игра..."

Валерий Ярынич

Новая статья Валерия Ярынича продолжает дискуссию о критериях достаточности для ядерного сдерживания, начатую в разделе Точка зрения. Редакция СНВ-сайта приглашает читателей к обсуждению и охотно рассмотрит возможность публикации предлагаемых материалов

31 января 2003 г.

Приглашаем посетить СНВ-сайт нашего Центра (хроника событий, печатные и сетевые публикации, тексты официальных документов, ресурсы сети о проблемах сокращения ядерных вооружений) - информация обновляется еженедельно


Вопрос совместного (США-Россия) моделирования глобальной ядерной войны поднимался экспертами не раз. Эта идея приобрела новое звучание с окончанием холодной войны, и ее значимость увеличивается по мере развития партнерских отношений между нашими странами. Чтобы понять причину этого, целесообразно задать два вопроса и сравнить ответы на них применительно к недавнему прошлому и к сегодняшним реалиям.

Первый вопрос - зачем это надо? И второй - что мешало (мешает) заняться этим?

1. Раньше

Когда каждая из сторон имела более десяти тысяч стратегических ядерных боезарядов, и когда они обе верили в реальность планов глобальной войны, идея совместного моделирования упоминалась лишь всуе и всерьез не рассматривалась. Апологеты гонки вооружений использовали эту идею в том смысле, что "если бы было возможно" провести такие совместные исследования, то они подтвердили бы правильность официальных односторонних расчетов и абсолютную необходимость иметь эти самые 10-12 тысяч боезарядов (потом - 5 тысяч, затем - 2 тысячи, и т.д.). При наличии четкой установки сверху, моделирование в советском (российском) Генштабе, как и в других официальных военных структурах, строилось с заведомо известным главным результатом. При таких играх задавались "максимально приближенные к реальным" исходные данные в части сил и стратегий вероятного противника, благодаря чему моделирование формально имело двухсторонний характер. На деле же это были односторонние ангажированные прикладные исследования, методика которых была надежно укрыта за железным занавесом секретности от постороннего взгляда (не только из-за океана, но и в собственной стране тоже).
Результаты моделирования ядерной атаки по крупным городам России
Рис. 1. Результаты моделирования последствий ядерной атаки по крупным городам России с использованием одной ПЛАРБ типа 'Огайо', способной нести 192 боезаряда W-88 на 24 БРПЛ 'Трайдент' (NRDC). По оценкам авторов, в результате воздействия поражающих факторов ядерного удара, может погибнуть до 50 млн. чел. в течение 48 часов после атаки.

Отвечая на второй вопрос ("Что мешало?"), можно утверждать: одной из причин нежелания сесть с "противником" за один компьютер было отсутствие реального спроса на такую работу. И, действительно, зачем что-то доказывать друг другу, если и так ясно, что наличие чудовищных ядерных потенциалов уже само по себе есть надежный сдерживающий фактор. Такой довод был очень удобен и для руководителей военно-промышленного комплекса ("чем больше оружия, тем лучше"), и для официальных структур, боявшихся открыть другой стороне реальные данные в самой главной составляющей национальной безопасности страны. Понять опасения последних можно: кто его знает, чем такие совместные исследования закончатся? Ведь никаких серьезных теоретических проработок на эту тему не было, в первую очередь - по вопросу сохранения безопасности сторон при таком совместном моделировании. Плохую роль сыграло здесь и недоверие власть имущих к работам некоторых российских и зарубежных экспертов, которые показывали, почему этого не надо бояться.

В целом же, конечно, главной причиной отсутствия указанного американо-российского сотрудничества был менталитет времен холодной войны, полностью исключавший возможность каких-либо "игр" с реальным противником.

2. Сегодня

Ну, а что сейчас? Нужно ли это, и что мешает?

Совместное моделирование взаимного ядерного сдерживания теперь гораздо нужнее, чем прежде. Потому, что уровень арсеналов сторон неуклонно уменьшается, и любой хотя бы немного думающий гражданин вправе спросить: почему раньше для безопасности страны еле хватало 10 тысяч ядерных боезарядов, а сейчас мы согласились на 1700-2200, да еще в условиях создания американской ПРО? Недоверие, рождаемое неопределенностью, отравляет партнерские отношения США и России. И, пока в Москве будут считать противоракетную инициативу администрации Буша проблемой, трудно рассчитывать на более-менее быструю интеграцию России в цивилизованный мир. Снять эту несуществующую проблему можно только совместными оценками. Вообще говоря, не совсем понятно, как можно чего-то опасаться, не показывая схему расчетов? Тем не менее, некоторые официальные и независимые эксперты продолжают нагнетать напряженность на тему СНВ-ПРО, избегая разговора об источнике их опасений. Если нет доказательств, можно думать о причине такой позиции все, что угодно.

Есть еще одна очень важная и самая главная причина, почему совместное российско-американское моделирование ядерной войны необходимо. Но об этом чуть ниже.

Сегодня уже никто всерьез не будет защищать целесообразность иметь для безопасности России 5000 ядерных блоков. Хотя бы потому, что Президент Путин подписал майский 2002 года Договор с Бушем. И потому, что России не под силу будут эти пять тысяч. Мощного советского ВПК уже нет, и некому теперь идти в Кремль с новыми головокружительными проектами ракетно-ядерной гонки. И слава Богу, так как для обеспечения нашей безопасности это абсолютно не нужно.

Может быть, раз мы с США опять друзья, как-то неудобно играть с ними в войну? Новые отношения не позволяют? Такой аргумент не может считаться серьезным, т.к., наоборот, - добрые отношения между друзьями предполагают устранять все неясности.

На сегодня остается только одно препятствие для сотрудничества в этой сфере - опасение "как бы чего не вышло".

Осилить дорогу может идущий. Мы пока не сделали в указанной сфере ни шагу. Поэтому все сомнения о трудностях совместных оценок носят исключительно априорный характер. Нельзя сказать, чего же мы конкретно боимся. Мы даже не пытались обменяться с американцами методиками оценки взаимного сдерживания, хотя сами методики никак не могут быть секретными. А без веры в инструмент не может быть и речи о доверии к результатам, получаемым с его помощью. Тем более, в одностороннем порядке. И это в предмете, который по определению является двухсторонним - взаимное ядерное сдерживание.

Набившая оскомину секретность является главным препятствием для развертывания сотрудничества российских и американских экспертов по оценке минимально достаточного уровня ядерного сдерживания. Без такого сотрудничества Президенту Путину нелегко доказывать сомневающимся правильность выбранного им курса в сфере ядерных вооружений. Однако, представляется, что вполне можно без героических усилий развязать этот узел. Без нарушения требований секретности и без ущерба для национальной безопасности страны.

3. Выход

Все дело в том, что именно мы хотим выяснить в результате таких совместных исследований, т.е. какова их конечная цель. Если мы, например, намереваемся увидеть прогнозируемый уровень возмездия в каком-то конкретном варианте исходных данных, то это - одна постановка задачи. И совсем другое дело, если нас интересует характер изменения этого уровня в широком диапазоне исходных данных. Самый важный, ключевой вопрос исследования состоит в том, возможны ли, в принципе, такие варианты сил сторон и сценариев конфликта, при которых агрессор (скажем, США) ничем не рискует, нанося первый удар по ядерной стране (России)? То-есть, когда вероятность получения им возмездия равна нулю? Другими словами, нас в первую очередь должна интересовать не величина этого риска, а вопрос о том, можно ли его вообще исключить. Полностью. Ибо, как все давно поняли, для благополучной Америки даже один-два ядерных взрыва на ее территории абсолютно неприемлемы. Зачем это американцам?

При такой постановке задачи исследование становится чисто теоретическим. В нем совсем не обязательно задавать полные реальные исходные даные за обе стороны. Вполне допустимо разыграть все мыслимые и немыслимые варианты конфликта на условных данных. Они, кстати говоря, могут быть достаточно близки к реальным, потому что сегодня стороны полностью открыли друг другу состав и структуру своих ядерных сил (количество и типы ракет, ядерных боезарядов, дислокацию дивизий, баз подводных лодок, и т.д.). Это обстоятельство будет повышать доверие к результатам теоретического исследования.

Итак, надо ответить на вопрос: можно ли свести риск получить возмездие к нулю? Сегодня имеется масса статистических моделей для оценки ядерного сдерживания. Не будем говорить, как они работают, а отметим только, что в таких моделях на выходе после многократных прокручиваний какого-то одного сценария получается массив (набор) различных результатов возмездия, по которым и оценивается надежность сдерживания для данного сценария. Принципиально важным является то, что среди этого массива результатов всегда есть "нетипичные", или "нехарактерные". Скажем, в сценарии, который был разыгран 1000 раз, чаще всего возмездие получалось маленьким: например, в 980 случаях не более 3-4 блоков (включая и нулевые результаты). Но в 20 остальных случаях агрессор получал ответный удар в 100-200 блоков. При оценках результатов моделирования такие нехарактерные результаты иногда называются "хвостами". В этих "хвостах" все дело, они-то и сдерживают.

Любитель казино может сказать, что он часто рискует там сотнями и тысячами долларов. Опасность потерять их не остановит настоящего игрока. Или - все мы летаем на самолетах, хотя они иногда падают. Но летаем ведь! Такие сравнения неправомочны. Одно дело - рисковать чем-то своим личным, пусть даже жизнью. И другое - ставить на кон не только жизнь целого государства, но, что вполне возможно, и само существование земной цивилизации. Никто в этом не заинтересован. Строго математически - вероятность (действительно) неприемлемого события должна быть равна нулю.

4. Маленькая деталь

Теперь об одной "мелочи". Не зря говорят, что дьявол - в деталях.

Есть один вопрос, который не на виду, но имеет важное значение для организации указанных российско-американских исследований на единой модели. Он касается задания исходных данных. Выше было отмечено, что в отношении самих ядерных сил - типы, количество и дислокация наземных стационарных и мобильных ракетных комплексов, баз подводных лодок, аэродромов стратегической авиации - все относительно просто. Сведения по ним открыты сейчас почти полностью, и не составит особого труда скомпоновать комплект таких условных данных, который будет вполне приемлем для моделирования и одновременно не нарушит требования режима секретности.

Однако, в комплекте исходных данных для моделирования должны быть не только собственно носители ядерного оружия. В него необходимо включить также систему управления ими (по американски - С3, т.е "си-кьюб": command, control, and communications). Вот с открытостью этих-то данных дело обстоит похуже. Вернее, - совсем плохо, по крайней мере в России. А без учета С3 фактора любое совместное моделирование гроша ломаного не стоит. Чтобы понять это, вернемся ненадолго к сути модели.

Если не учитывать систему управления, а включать в модель только сами ядерные силы, то выходная картинка возможных результатов возмездия (см. Рис. 2.) будет напоминать хорошо известный "горб" (кривую так-называемого нормального распределения).
Вероятность величины возмездия
Рис. 2. Плотность распределения значений величины возмездия f(N) при многократном моделировании одного сценария (влияние системы управления не учитывается). N - величина возмездия (число блоков, достигших цели в ударе возмездия).

В такого рода картинке искомые нами "хвосты" не очень заметны. Поэтому во многих исследованиях берут для оценки сдерживания величину возмездия где-то в центре "горба", т.е. оценка становится точечной: например, "возмездие будет около 200 блоков". Или, скажем, "350 блоков" (как на графике). Отсюда - все проблемы с оценкой достаточности сдерживания, потому что при таком подходе мы вынуждены думать только о величине ущерба агрессору: приемлема она для него, или нет? Как мы знаем, ответа на этот вопрос не было получено в течение всей холодной войны. Нет его и сейчас, и никогда не будет.

Но если ввести в модель "надстройку" над носителями ядерного оружия, т.е. сеть командных пунктов с каналами связи между ними, и подвергнуть ее воздействию противника, как и сами носители, то выходная диаграмма возможных результатов разительно изменится (см. Рис. 3). "Горб" развалится на отдельные куски и вся картинка сдвинется влево (т.е. в сторону меньших значений возмездия).
Вероятность величины возмездия
Рис. 3. Вид плотности распределения значений возмездия f(N) при учете влияния системы управления.

Самое главное при этом, что будет практически невозможно определить среднее, наиболее характерное значение возмедия. И это хорошо, т.к. данная трудность уведет нас от упомянутой методологической ошибки и заставит перейти к совершенно другому методу анализа выходных результатов. Мы будем вынуждены рассматривать все полученные результаты, включая и искомые "хвосты", т.е максимальные значения возмездия. А подсчитав их количество среди всего массива результатов, или, сравнив площади "горбов" на приведенном рисунке, мы будем уже оперировать понятием вероятности того или иного возмездия (любого уровня - какой нас интересует). Т.е. вместо абстрактной точечной оценки ("около 350 блоков") можно будет говорить, например, так: "вероятность возмездия на уровне 200 блоков равна 0,4".

При таком интегральном подходе видны все возможные варианты возмездия: правый "горб" - это ответно-встречный удар; левая область указывает диапазон величин ответного удара; и могут быть вообще нули, когда агрессору удается обезглавить систему управления страны-жертвы. Если же мы посмотрим на первый рисунок с классическим "горбом" нормального распределения, то невозможно сказать, какой исход конфликта он иллюстрирует.

Правильный учет в модели такой "детали" как С3 фактор в корне изменит всю систему оценки сдерживания. Действительно, интересно: с какой вероятностью могут американцы допустить возмездие величиной в 100 блоков: 0,5? Или 0,1? Или 0,001? А с какой - возмездие в 10 блоков? За этими "абстрактными" единицами и нулями стоят вполне реальные миллиарды рублей.

Вопрос с секретностью исходных данных по системе управления вполне можно решить. Здесь также не обязательно открывать все реальные сведения. Достаточно ввести в модель нечто похожее на существующую С3, многие элементы которой, кстати, также сегодня широко известны - центральные командные пункты, передающие радиоцентры и станции спутниковой связи, опорные узлы Министерства связи, и т.д. Да и типы используемых проводных, радио и спутниковых каналов передачи информации не такой уж секрет, т.к. физика везде одинакова.

Если "хвосты" (даже с относительно малым уровнем возмездия) будут неизбежно выявляться при моделировании любого сценария, при любых исходных уровнях ядерных потенциалов сторон, и при любой реально достижимой ПРО, тогда доказательство бессмысленности ядерной войны можно считать полученным.

Но, как это ни странно звучит, такой результат будет не самым главным достижением работавших вместе специалистов.

5. Самое главное

Возможно, в наши дни каким-то диким анахронизмом веет от всей этой "чепухи" с моделированием ядерной войны между США и Россией. Возможно, и доказательство на модели бессмысленности ядерной войны не так уж заманчиво, поскольку это ясно любому смертному безо всяких исследований. И, тем не менее, указанное совместное моделирование необходимо. Оно необходимо для того, чтобы вовремя предотвратить совсем другую, скрытую на сегодня опасность.

Никто даже не успеет что-нибудь понять. Мир взорвется сотнями ядерных грибов. Хорошо еще, если те руководители ядерных стран, которые сохранят при этом контроль над остатками своих сил, не начнут наносить удары возмездия. Но - по кому? Ведь никто, ни в Пентагоне, ни в Генштабе, не нажимал кнопку...

Такая ситуация возможна, в принципе. Особенно в периоды острых международных кризисов, когда ядерные силы приводятся в высокие степени готовности. Она не похожа на инцидент со случайным пуском одной или нескольких ракет, здесь речь может идти о сотнях блоков по любым целям. Последствия понятны без комментариев.

Подобную диверсию могут попытаться осуществить террористы. Этим фанатикам не обязательно воровать ядерные блоки или ракеты. Они могут попытаться проникнуть в систему управления одного из членов ядерного клуба и инициировать глобальную катастрофу.

Защита С3 систем от такой опасности (в американской терминологии - негативный контроль) - это не только ответственность национальных лидеров. Специфика указанной угрозы состоит в недостаточности взаимных уверений в "100%-й гарантии". Здесь вера должна быть заменена достоверным знанием. Знанием реального состояния защиты С3 системы не только у себя, но и у других ядерных стран. Такое знание могут дать своим руководителям С3 эксперты ядерных стран, работающие вместе. Только их совместной оценке можно доверять полностью, ибо ни одной из сторон нет никакого резона скрывать правду о положении дел у "коллеги".

Что мешает решить эту задачу? Ответ опять связан с проблемой секретности. До сего дня международное сотрудничество в С3 сфере не начато из-за опасения, что раскрытие данных по системе управления ядерными силами может дать оппоненту возможность полностью подавить ее в случае конфликта.

Но возможно ли полностью исключить риск для потенциального агрессора? Мы выходим на уже поднятый в этой статье вопрос. Отсюда вывод, что совместное США-Россия моделирование ядерной войны может послужить средством для решения более важной, не абстрактно теоретической, а вполне конкретной задачи. Если удастся доказать на модели "непотопляемость" ядерных сил и их системы управления в любых условиях, тогда американские и российские С3 эксперты могут спокойно заняться совместной работой по укреплению защиты своих систем от террористов. А там, глядишь, можно будет поделиться положительным опытом с Англией, Францией, Китаем, Израилем, Индией, Пакистаном.

Конечно, если упомянутое совместное моделирование будет организовано, дело не ограничится только развертыванием сотрудничества в сфере негативного С3 контроля. Более реальные, чем сегодня, оценки минимально достаточных уровней сдерживания позволят продолжать сокращение ядерных вооружений, сэкономить большие средства, снизить взаимную подозрительность и повысить доверие друг к другу.

С чего начать? Да, хотя бы, с организации первого российско-американского семинара экспертов в области моделирования ядерного конфликта, с обязательным участием С3 специалистов. Поговорить о вышеупомянутых и других вещах, посмотреть друг у друга модели, и доложить своему руководству, что такая совместная работа полезна и возможна.


Валерий Евгеньевич Ярынич - полковник в отставке, кандидат военных наук, профессор Академии военных наук. С июня 2001 года по н.в. - профессор Калифорнийского университета Сан-Бернардино. В.Е. Ярынич - автор книги "Оценка гарантии" (МГИМО, 1994), а также ряда статей в российских и зарубежных изданиях на темы стратегической стабильности и контроля над вооружениями.

Представленный материал выражает мнение автора и может не совпадать с взглядами редакции СНВ-сайта и сотрудников Центра по изучению проблем разоружения, энергетики и экологии при МФТИ.

См. также специальные разделы СНВ-сайта:

Ваши вопросы и комментарии: в редакцию СНВ-сайта | в СНВ-форум

Поиск на СНВ-сайте


© Центр по изучению проблем разоружения, энергетики и экологии при МФТИ, 2003 г.